– Уходи! Я не боюсь тебя! – Татьянка подбежала к окну и сердито топнула ножкой. На её пухлом личике гневно сверкнули глаза. – Уходи отсюдова! Уходи!
– Испугался козявку! – Васька конопатый оскалился, противно гогоча. – Расплакался! Ха-ха-ха!
– По лбу сарахну! Погоди у меня, плохой дядя! Ша выйду! – Татьянка высунула язык, погрозив кулачком, выбежала из избы в шерстяных носочках, не обув галоши. Лязгнула железная щеколда, жалобно скрипнули ворота.
Избу сотряс грохот падающего ухвата и чугунка. Напуганная Маруся закричала: – Ой! Шурка! Проснись. Ну, проснись!
Сонный мальчик спрыгнул с печи, ринулся спасать сестрёнку. Следом бежала напуганная Маруся. Возле двора Татьянка хлестала веником хулигана, приговаривая: – Вот тебе… хулиган… вот тебе… не боюсь тобе.
Шурка обнял плачущую сестрёнку, спасая от Васькиного кулака. Хулиган шарахнул о забор, побагровев от ярости. К ним подлетела Васькина мать, с размаху огрела сына полотенцем: – Не смей! Ирод! В армию отправлю!
Неожиданно слегка покачнулась, медленно осела на пожухшую траву, стянув с головы платок, завыла в голос. Полная, с растрёпанными седыми волосами и синяками под глазами.
– Ну, мам, – Васька недовольно фыркнул, дрожащей рукой поправил кепку, растерянно озираясь по сторонам. – Из-за маленькой козявки… не хочу в армию!
– Ступай в избу, детка, – женщина гладила рыдающую девочку по растрёпанным волосам и целовала. – Не плачь, малышка… вот Ваське задам хорошенько…
– Плоучу хулигана, – Татьянка топнула ножкой, разжала кулачки: – Плохой дядя! Кака дядя!
Шурка обнял трясущуюся Татьянку: – Тише… тише… не плачь!
Веник упал в грязь. Хулиган свирепо сплюнул, чуть слышно ругнулся и поплёлся в сторону своей избы.
Подбежал Дед Яков подхватил на руки Татьянку: – Не трожь робёнка! Не трожь… малая ведь!
И понёс во двор. Следом вбежали Шурка и Марусей, с грохотом заперли засов. И облегчённо выдохнули. Вечером Татьянка лежала на печи, вздрагивала и сквозь слёзы приговаривала: – Не боюсь Ваську плохого.
Шурка гладил рыдающую сестрёнку. Жалко её. Храбрая Татьянка. Хоть и воет. Он бы не смог дать отпор хулигану, побоялся.
Ночью прибежала Васькина мать. Авдотья с дедом Яковом вздыхали, слушали и молчали. А та выла в сенях, жаловалась на сына и на свою горькую судьбинушку. До рассвета ворочалась на сундуке, поцеловала спящих детей и ушла в коровник.
Васька перестал горланить песни, вскоре уехал куда-то. Село долго гудело, как малышка Татьянка отлупила хулигана. Поговаривали, что нанялся на какое-то рыбацкое судно, плавал по морям.
Как Шурка проведал друга Гришку
Сёмка подбежал ко двору, перевёл дыхание, ухватившись руками за изгородь палисадника: – Шурка! Шурка! Слышь! Гришка приехал!
И помчался в сторону Гришкиного дома. Какая радость, друг выздоровел! Шурка спешно надел валенки, накинул полушубок, обернулся на окрик деда. Тот достал из комода деревянную птичку: – Погодь, вчарась смастерил. Пускай свистит от скуки.
Маруся выглянула из-за печи, стянув с головы белый платочек, протянула пирожки: – Пожуёте… с капустой и мясом. Ещё тёплые.
Шурка спешно завернул их в полотенце. Ох, как они чудно пахли! Спрятал свистульку в карман, пирожки запазуху и помчался к другу, на ходу застёгивая полушубок.
Возле Гришкиной избы топтался Сёмка: – Подсоби, ворота не отворяются…
Шурка поднатужился, поднял железную щеколду, но деревянные ворота не отворились. Возвращаться домой не хотелось, Марусины пирожки и дедов подарок нужно передать. Как назло, Гришка, стоял у окна и размазывал слёзы по бледному лицу: – Погодите! Скоро мамка придёт. Отворит ворота.
Шурка плюхнулся на завалинку, отвёл глаза, слабо улыбаясь. Что делать? Гришку жалко так, что самому реветь охота. И силёнок не хватает, чтобы отворить ворота.
–Ладно, подождём. Тока чуток – Сёмка взмахнул веточкой, слегка задев друга за рукав, ехидно хихикнув: – Э-ге-гей! Защищайся!
– Ах, так?! – Шурка вскочил, подняв с земли веточку длиннее: – Сам защищайся! Вот задам сейчас!
Мальчики размахивали веточками как настоящими саблями. Поскользнулись. Свалились в грязный снег. Гришка ползал в грязи и жалобно попискивал.
Шурка испуганно вскрикнул: – Сломал?! Дрожащей рукой вытащил дедов подарок, подмигнул. По очереди с Сёмкой дудели в свистульку так, что разболелись щёки. Дрожа от холода, сьели Марусины пирожки. Вздохнув, Шурка спрятал в карман свистульку. Махнул на прощание друзья: – Пошёл домой. Замёрз что-то.
Гришка устало зевнул: – Вздремну немножко. Ещё придёте?