– Оно не было хищником, – смеялся проволочник, и все вместе смеялись, пока она разматывала чехол.
Это был такой момент для них сейчас, это был момент, когда они вот-вот должны были увидеть фрагмент времени, которое у них выкрали, отобрали, запечатали маркировкой несуществования. Такой момент… Вида открыла и тут же вскрикнула, не сдержалась:
– Это оно – «корова»! Боже… Оно такое красивое.
– Очень красивое!
– Зубы как стены…
– И рога!
– А тут ещё что-то на животе…
– Это вымя, – пояснил мастер.
– Вымя… Как это хорошо звучит и выглядит…
– Как растянутая звезда.
– И такое ведь бывает! Надо же…
Они теребили это существо, передавали из рук в руки и всё пытались перескочить от обычной вежливости к настоящему восторгу. Им было бы страшно делать это в другом месте: это была такая проблема в их эпохе – эмоции приравнивались к порокам. Быть эмоциональным считалось неприличным, и все, как могли, выгоняли из себя лишние чувства, стараясь посвятить вещам более нормальным – карьере, статусам, накоплениям.
Проблема казалась бы вымышленной, если бы не нападения слабости. Когда они начались, это было как преждевременный маразм: люди становились такими сентиментальными, плакали всё время. Компании рушились, из-за мягкотелых дурачков обваливались биржи и приходили в негодность экономики целых стран. Чем больше было трогательности в природе, тем слабее становились люди. И тогда было принято решение избавиться от всех трогательных вещей. Сначала убили всех зверей (скрыли из вида на особых континентах) , птиц сослали на острова (остались как крылатые выражения) , ввели штрафы за сюсюканье с детьми, изъяли из пользования «неправильные» фильмы и книги запаролили книжностью. Романтика стала дурным тоном, любовь перестали искать, её считали неприятностью, симптомом…
…Вида и Яннис смотрели сейчас на «корову» и хотели что-то сделать такое, они не понимали: им хотелось иметь мокрые глаза, но это было так странно, ведь мокрые глаза обычно имели только пожарники и больные. Поэтому они сдержались. Ещё раз поблагодарили проволочного мастера, сели в машину и поехали домой.
– Это животные…
– Страхи?
– Это животные, – вот что она сказала. – Теперь мы знаем, как всё было раньше. И я чувствую это…
– Что?
Она ещё раз приоткрыла коробку, взглянула на их «корову», потом метнулась к своему мужчине и стала неистово целовать его в губы.
УЗЕЛ И ШИПИТ
Он стоял над ней своевременно, нависал обстоятельством, как вис, но головой вверх. Наждачная тишина и медленная тайна. Сейчас пора было. Она и сама знала: пора было рассказать. И так столько времени держала при себе, всё не могла отпустить. Наконец, села на стул – комната такая упругая, натянутая по углам, и ни одной двери – как она сюда вошла?.. Кажется, что ни одной двери, но это иллюзия, это полумрак клеит глаза, а вообще-то тут одни двери, как будто это кабинет дверей, и вот она смотрит на все эти выходы и будто бы знает, что там по ступенькам вниз магнитные коридоры, там что-то спрятано – невидимое, густое – шевелится…
Как бы это? Подвальное хранилище. Может, интерпретация жизни… Людей тут нет. Вещи особого содержания, хоть и не вещи вовсе: «что-то» конвертировано в однородную информацию, и к названиям приклеены тела, выловленные известными способами: опытом, реакцией; другие на чистых именах держатся. Назови это «каталог невозможного».
– Вот у меня есть для вас… – сказала она подоспевшим голосом.
– Для меня есть?
Мужчина повернул лицо, как бы отдельно от головы – лицо, повернулся, зрачки в одну сторону – понаехали, потом ещё внешняя благосклонность, улыбка, такт – и как их мастерят (интересными собеседниками) . Совсем ведь не похоже: чудолобый.
– Куда будете говорить?
– В историю сразу пишите, в общее достояние, или как это у вас…
– Можете своими словами.
– Они все мои. Все, что я буду говорить. Только вот оно новое, не знаю, как и выразить.
– Представьте, что мы приятели, беседуем, и вы мне что-то…
– Сообщение? Я поняла, поняла. Надо расслабиться.
– Просто рассказать.
– Рас-ска-зать… Ладно, ничего сложного. Вот как-то сижу я в своей комнате… Это интересно вам?
– Конечно.
– Вначале окно… Окно. Сижу я, и тут вдруг оно как появилось! Я его отчетливо так увидела. Увидела и сразу поняла, что это новое, его раньше не было в мире… И – да, да, я помню, что количество материи неизменно, но это точно не отсюда. Оно новое, понимаете?! Ну, может, дырка где-то и оттуда полезло…
– И как оно смотрелось?
– Это и есть ваш вопрос?.. Оно не смотрелось само, но я на него смотрела – какой-то узел и шипит. Да, именно так. Ни к чему не пристегнут, висел там, чистый такой, никем не названный ещё, и, может быть, я первая его увидела, и тоже думаю: надо как-то назвать. А потом стало жалко: вот он передо мной – тайна, а я его готовыми словами…