Недолго. Слуга, или как там их называют, деликатно покашлял, привлекая внимание.
— Госпожа Кэтрина, позвольте вас проводить до вашей комнаты.
— Боишься, как бы не спёрла чего? — насмешливо склонила я голову к плечу. — Правильно боишься. Веди, как тебя там?
— Герр Эд Солем, — представился он. — В случае чего можете обращаться ко мне с любой просьбой.
— Прям-таки с любой? — сощурила я глаза.
— В пределах разумного, — поправился тут же герр.
На что я обворожительно улыбнулась и панибратски похлопала его по плечу. А герр молодец, даже не поморщился.
— Следуйте за мной, — и вопреки своим же словам пропустил меня вперёд, взмахнув рукой в сторону лестницы.
Я хмыкнула и снова улыбнулась, отвесив шутовской поклон. Ничего. Не буду я Шустрой Кэт, ни разу не попавшейся в руки следаков, если не придумаю, как выкрутиться из этой ситуации. Вот с этими мыслями я ковыляла по коридору второго этажа особняка магистра Волена. Отсчитывая двери, находившиеся исключительно по левую руку. Недолго. Герр распахнул третью.
— Прошу, госпожа Кэтрина, — кивнул мне Эд, хлопком включая свет. — Там есть ванная, — указал он на дверь справа. — Сейчас вам принесут сменную одежду.
— Спасибо, Эдди. Сколько жить буду, твоей доброты не забуду, — пообещала я слуге… О! Вспомнила: дворецкому, на что он таки поморщился.
— Рад служить гостье хозяина, — без особого энтузиазма заверили меня.
— Даже не сомневаюсь.
И вот на этой лицемерной ноте меня оставили в спальне одну.
Скромненько, по сравнению с прихожей, и безлико. Кровать, шкаф, тумба возле кровати и зеркало. Ну ещё ковёр. Светлый. Нет, всё, конечно, дорогое до чесотки в пальцах. Но как-то… никак. Вроде наставили тут, что было, абы не пусто. Хотя… нашлась ценительница. Сама ещё утром проснулась в кладовке Трёхглазого Сэма на койке, где и ребёнку было бы тесно, и под одеялом, кишащим блохами.
Потому, совершенно не заботясь о том, что мои изгвазданные сапоги могут навеки испортить дорогущий ковер, я прошла к зеркалу.
Ох, и видок у тебя, Шустрая Кэт. Как только из кулачных боёв. На скуле синяк. Волосы — чёрт поймёшь сейчас, какого цвета, тёмные, свалялись, как шерсть бродячего пса. Осталось от тебя — только синие глазищи… Ну и, чтобы окончательно убедиться в незавидности своего состояния, я стянула рубашку с одним оставшимся рукавом, и чуть повернулась к зеркалу левым боком.
Твою ж ты… точно ребро сломал, скотина. Вон — синяк уже от груди до пояса, вполне однозначного чёрного цвета. Сволочь. Чтоб ему самому все ребра переломало.
Чуть коснулась пальцами места, где предположительно и был перелом. Взвыла. И решила, что и так пройдёт. Не впервой.
Шипя ругательства и проклёны в адрес магистра, поковыляла в ванную. Застыла на пороге.
Знаете, что такое ванная в Квартале Семи Висельников? В лучшем случае тазик, в не самом лучшем — вонючая Висла, куда стекаются после дождя все отходы Горвиха.
А тут прям ванная. Нет, ВАННАЯ. Чёрт, да мне и присниться такое не могло. А потому времени терять я не собиралась, открутила кран, из которого тут же потекла тёплая вода, наполняя снежно-белый овальный резервуар. Перебрала бутылочки с мылом, понюхала и выбрала самый нейтральный аромат. Быстро сбросила сапоги, штаны, бельё и… О Единый! Там мне ещё какую магическую побрякушку украсть не светит?
Единый, конечно же, не ответил. Что меня несказанно обрадовало. Не мудрено было бы и тронуться, после суматохи-то последних суток.
Не знаю, сколько я откисала. Сколько отскребала с пахучим мылом кожу, сроду не видавшую такого блага как горячая ванная. И, наверное, просидела бы в тёпленькой водичке сутки точно, если бы в дверь деликатно не поскреблись.
— Нет покоя мне нигде, — выразила я неудовольствие, завернувшись в полотенце, едва прикрывающее бёдра, и выплыла в отведённую мне комнату.
Герр покраснел, побледнел и отвел взгляд. Ой, да ладно! Ног женских не видел, что ли?
— Вашего размера в доме не нашлось. Надеюсь, вас не обидит столь скудное одеяние.
С этими словами и разложил он на кровати длинную мужскую рубашку, вторую — короткую, простенькое бельё и штаны, даже на первый взгляд мне не по размеру. Вдобавок ко всему мне вручили тапки и деликатно осведомились, можно ли избавиться от моих старых вещей.
— Ага, — вернулась я в ванную, незаметно вытащила набор отмычек и тощий кошель, в котором едва слышно звякнули медяки. — Выбрасывай, — вручила я герру дворецкому своё тряпье.
Взял. Двумя пальцами и с непередаваемым выражением на физиономии. На что я очередной раз усмехнулась. Брезгуем, герр? Терпи, раз взялся прислуживать «гостье магистра Волена».