Телефон зазвонил только через двадцать минут.
– Трев Макги? – раздался в трубке женский голос. – Это Джоан Барнуэзер. Мне только что позвонил наш с вами милый общий друг Пол Дайвер и сказал, что вы в городе. Не могли бы вы к нам заехать? Вы свободны?
– Да, благодарю вас, если только вы позволите мне взять с собой девушку.
– Ну, разумеется, дорогой мой! Мы с Гленном будем очень рады. У нас тут гости, и мы развлекаемся. Уже выпили море вина, разделались с закусками и собираемся поджарить мясо. Так что не задерживайтесь и приезжайте прямо как есть. У нас все очень по-домашнему. – И она рассказала, как к ним добраться.
Дэна слушала, прильнув ко мне. Когда я положил трубку, она одарила меня восхищенным взглядом.
– Ну, ты и мерзавец, Макги.
– Дорогая, иди облачайся в свое зеленое одеяние.
– Она же сказала приезжать прямо как есть.
– Ну, тогда по крайней мере застегни мою рубашку.
Глава 14
По дороге за город, под холодным мерцанием звезд я в общих чертах поделился с Дэной, как нам следует обставить это дело. Ей по моему плану следовало держаться подальше от Макгрудера и поближе к его молодой женушке-шведке, если, конечно, получится. Я же займусь им самим и постараюсь выжать из него все, что можно...
Обителью Барнуэзеров оказалось простенькое, небольшое ранчо стоимостью в четверть миллиона долларов, простирающееся на несколько сотен ярдов посреди каменистого участка земли. В свете звезд поблескивали около пятнадцати автомобилей; с освещенной прожекторами лужайки близ бассейна доносилась музыка и веселые возгласы.
Я заметил, что, выйдя из машины, Дэна глубоко вздохнула и внутренне собралась. Мы пошли в ту сторону, где шло шумное веселье. Между бассейном и домом были расставлены инфракрасные обогреватели. За стойкой бара ловко орудовал прямо-таки излучающий дружелюбие парень в красной куртке. Гостей было человек тридцать пять. Среди них молодые преуспевающие пары, оживленные моложавые мамы с уймой детей и их мужья, несколько обрюзгшие, всецело поглощенные бурбоном и обсуждением правительственного курса в области земельной политики. Присутствующие разбились на маленькие группки для бесед, состав которых постоянно менялся. Наряды самые разнообразные – от шорт и слаксов до причудливых фермерских курток и светлых джинсовых костюмов с перламутровыми пуговицами. В доносившихся до нас обрывках фраз явственно улавливался юго-западный акцент, моментально усваиваемый переселенцами из Индианы и Пенсильвании.
Мы в нерешительности остановились, и к нам тут же подошла, улыбаясь и протягивая обе руки для приветствия, стройная миловидная женщина.
– Вы Трев? А я – Джоан.
– А это Диана Холлис, – представил я Дэну. Мы решили, что Лайза Дин, возможно, рассказывала о своей верной Пятнице Макгрудеру, и ее необычное имя могло застрять у него в памяти.
– Дорогие мои, я так рада, что вы приехали. Пойдемте, я вас со всеми познакомлю.
Сначала она подвела нас к бару и угостила коктейлями, а затем, ловко лавируя, провела через толпу, представляя нам всех по очереди. Гленн оказался плотным мужчиной в джинсовом костюме. Знакомя нас с друзьями, Джоан особо выделила гостящих у нее молодоженов. Вэнс Макгрудер в жизни был чуть лысее, выше и загорелее, чем на снимках. Характерное лицо. Спортсмен, весь состоящий из одних мускулов. Даже лицо его походило на кожаный мешок, плотно набитый грецкими орехами. Мышцы для поло, мышцы для тенниса, для парусного спорта, для фехтования. Такие каждое утро в течение всей своей жизни отжимаются, в любой момент готовы состязаться с профессионалами и одержимы манией превзойти и победить всех и вся в любом состязании, будь то теннис, гандбол или что-либо еще. Чувствовалось, что столь красноречивой внешности и личность была под стать – всезнающий, равнодушный и надменный тип, снизошедший до развлечения.
А его молодая супруга... Признаюсь, это была одна из самых поразительных женщин, когда-либо встреченных мною в жизни. С ней невольно хотелось говорить шепотом, с благоговейным трепетом. Шведам порой удается взрастить поразительные образчики женской красоты. Улка Этланд-Макгрудер явно была неординарной личностью, чтобы Макгрудер мог держать ее под каблуком. На ней было пушистое оранжевое платье без рукавов. Остальные гости кутались в жакеты, свитера, шали и меховые накидки. А при взгляде на Улку казалось, будто в ее теле достаточно тепла, чтобы комфортно себя чувствовать и при тридцатиградусном морозе. Под мягкой тканью ее платья угадывались зрелые формы и длинные, стройные ноги. Поистине, она являла собой образец физического совершенства. Чертами лица, на котором полностью отсутствовал грим, Улка неуловимо напоминала прелестного юношу-воина времен короля Артура. Или Жанну д'Арк в поэтическом варианте. Ее серо-зелено-голубые исландские глаза, казалось, вобрали в себя весь холод северных морей. Густые роскошные волосы цвета очень светлого золота, завиваясь в локоны, обрамляли высокий безмятежный лоб, который хотелось назвать челом. Говорила она мало, слова произносила вяло и равнодушно. И все время искала глазами мужа. Но за холодной красотой древних викингов ощущалась очень чувственная натура. Она угадывалась во всем: в манерах, в рассеянной, ленивой улыбке, в чуть заметных фиолетовых кругах под глазами, в изгибе округлых бедер, в каждом движении и даже когда она стояла неподвижно. Будучи намного моложе присутствующих, она в то же время производила впечатление вполне сформировавшейся, зрелой личности, словно пришедшей в современный мир из тысячелетней древности. И присутствующие женщины, все до одной, чувствовали, что она вне конкуренции, и ненавидели ее.
Знакомство с Улкой убедило меня в правильности моих догадок в отношении Макгрудера. Она была для Вэнса символом, венчающим окончательную победу в непрерывном состязании с представителями своего пола – все равно что знамя или медаль. В Улке поражало странное противоречие между несомненными признаками сильной личности и неким налетом примитивной женской сексуальной покорности. И еще одно было для меня совершенно ясно: она с Макгрудером до тех пор, пока на ее пути не появится человек с еще большими мужскими достоинствами. Объект своей преданности она сменит без колебаний и душевных мук. Тем более что мужчина типа Макгрудера пойдет на все, чтобы ее заполучить. Вот и Вэнс устранил все препятствия к желанному браку. Теперь я был в этом уверен. Размышляя о будущем молодоженов и памятуя о прежних привычках и склонностях Макгрудера, я подумал, что, когда его физические ресурсы начнут истощаться, он, скорее всего, начнет развращать жену, чтобы стимулировать себя. Ведь для него женщина – собственность, используемая им достаточно утилитарно.
Естественно и осмотрительно перемещаясь среди гостей, я оказался в одной группке с Макгрудером. Дэна тоже не теряла времени даром – оглядевшись, я увидел их вдвоем с Улкой. Дэна что-то тихо ей говорила; Улка кивала, не сводя глаз с мужа. У меня же с Вэнсом ничего не выходило. Я попытался поиграть с ним в «знаете ли вы?», заводя разговор о некоторых моих знакомых яхтсменах-любителях во Флориде. Да, он их знал. Разумеется. Ну и что? Как я понял, пустяками его в данный момент не заинтересуешь. Он дважды пошел на страшный риск и заполучил эту принцессу викингов. А кто-то – возможно, именно сейчас – изготовился, чтобы накинуть ему петлю на шею и положить всему конец. Обуреваемый столь мрачными мыслями человек вряд ли может поддерживать пустую светскую беседу. Я понял, что тоже мне придется довольствоваться собственными размышлениями. Удивительно, почему Макгрудер согласился с тем, что его молодая жена так скоро вернется в колледж. Лично я бы так скоро не расстался со столь прелестным созданием. Просто невозможно было поверить, что она – произведение сухаря профессора. В стародавние времена, как только появлялся такой редкостный образчик красоты, доверенные лица короля спешили с этой вестью в замок, и девушка навечно исчезала в королевских покоях, а ее семья получала взамен мешочек с золотыми монетами. В наше время такие девушки обычно становятся добычей богачей, известных спортсменов, телевизионных магнатов и макгрудеров. Но человек, заполучивший подобную жемчужину, теряет покой, ибо, если он не король, то никогда не сможет быть уверен, что завладел ею навсегда. Это всего лишь временный заем, полученный от Провидения.