Последние быстро отыскались. Из открытых дверей и окон соответствующего дома доносился грохот, скрежет, и характерное фить-ххх, фить-ххх – шум, производимый молотками, рашпилями, рубанками и пилами. По соседству имелась и кузня – не такая, как у Барыни в хозяйстве, кривая-косая, только гвозди для забора ковать, а основательная. Немного постояв перед домом, где обитали и работали столяры, Шустрый решил, что здесь и без него справляются.
Пацану решительно всё было интересно, он смотрел во все глаза, и особенно ему понравился вышедший на улицу глотнуть свежего воздуха столяр – в необычной одежде, сшитой как будто из одного куска материи, в фартуке и роскошных «городских» сапогах.
Шустрый потащил Пацана дальше. Улица уперлась в относительно широкую, местами мощёную, магистраль, с каменными домами, каретами, каменной церквой с высокой колокольней и золотым крестом, и красиво одетыми барами и барынями. У Пацана округлились глаза.
– Ты здесь никогда не бывал? – спросил Шустрый.
– Нет, никогда.
Они шли по магистрали, Шустрый держал Пацана за руку, чтобы тот не зазевался и не потерялся, и внимательно смотрел по сторонам. Показалось слева по ходу заведение – с вывеской, как положено, с небольшим столиком на улице для особо почетных гостей – по случаю теплой погоды. У входа стоял человек в безупречном фраке и высоком цилиндре, длинный, худой, с продолговатым лицом и темными с проседью волосами. Шустрый безошибочно определил, что это как раз и есть тот, кто ему нужен: Ресторатор. Он остановился на почтительном расстоянии и придержал Пацана.
– Спроси у него, нужны ли ему работники какие-нибудь. Починить, почистить, помыть.
Ресторатор повернулся к ним и посмотрел непонимающе.
– Ваша милость, – начал было Пацан, но хозяин его перебил, обратясь напрямую к Шустрому:
– Простите, сударь, вы не из тех самых ли весей, которые в данный момент здесь не принято упоминать в беседе?
Сказал он это на наречии Шустрого. Не очень правильно, ломано, но отчетливо, и без иронии. Шустрый кивнул.
– Не смею надеяться, – сказал Ресторатор, наклоняя голову влево. – Вы умеете готовить?
Шустрый слегка удивился, поправил одолженный у Старосты «выходной» сюртук, и ответил:
– Да, умею.
– Что именно вы умеете готовить? Вы южанин?
– Да.
– Ну так что ж?
Шустрый сообразил наконец, что Ресторатор – северо-восточный сосед. В голове возникло привычное с детства «везде успеют, сидели бы, суки, дома, жевали бы свою капусту, запивали пивом…», но он уже говорил:
– Утку блуазье, с опавными мирошами. Эскалоп сансуси фру-фру, цыпленка ургольского лизю, свинину по-самсотосски, гуся…
– Благодарю, спасибо, – сказал Ресторатор. – Вы … хмм … не могли бы … продемонстрировать?
– Отчего ж, – сказал Шустрый, немного подумав. – Мог бы.
– Прямо сейчас?
– Можно и сейчас.
– А парнишка пускай на улице подождет.
– Нет, уж это лишнее, парнишка пойдет со мною.
– Ну, хорошо.
Они прошли внутрь заведения. Ресторатор объяснял:
– Повар мой заболел, или застрелился, я не знаю точно, но его уж третий день как нет. Посылали к нему домой, там никого. Поварята стараются, как могут, их у меня двое, я тоже стараюсь, но все по заготовкам, а заготовки кончились. Я растеряю клиентов. Свежие продукты только что привезли – хорошо ли будет, если они испортятся? Или мы их испортим, пробуя из них приготовить – ну, скажем, того же упомянутого вами цыпленка лизю? Шайсе! Цыплята первосортные, зелень тоже, а вот поди ж ты…
Никогда поварским искусством не занимался Шустрый профессионально, но готовить любил – по славным традициям городка и региона, в которых на свет выпростался. По большим праздникам мужчины женщин в кухню не пускали. И Шустрый считался хорошим поваром, с выдумкой.
На кухне оказалось чисто, просторно, вот только что не очень светло – окно под самым потолком, но это, амичи, не страшно, с мелочами свыкаешься. Один неумеха-поваренок сидел на стуле, подперев подбородок кулаком. Второй копошился в углу, переставляя с места на место утварь. Увидев Ресторатора, поварята вскочили и вытянулись – чувствовалась школа северо-восточных соседей, у них дисциплина всегда на первом месте.
– Вот новый повар, – сказал Ресторатор.
Поварята поклонились новому повару.
С уткой, понятное дело, любой деревенский тротель совладает – сельдерей, оньон, соль да перец, да шапелюр не скупясь – насадил на брошетт, водрузил над огнем, и знай себе поворачивай (Шустрый показал Пацану, как нужно поворачивать, и Пацан с энтузиазмом взялся за эту работу, да так лихо, что его пришлось останавливать и объяснять, что вертеть нужно помедленнее и равномерно – это скучно, зато потом вкусно и не выпорют розгами). А вот хороший соус из средств подручных капабелен приготовить лишь жантийом вдумчивый и изобретательный, точных пропорций не знающий принципиально, а подбирающий ингредиенты, повинуясь лишь наитию – то того добавить, то этого.