2. И отписывали мелом
Игорный дом с красивым фасадом помещался на углу дурно мощеной улицы и состоял из трех этажей. На втором, игровом, пахло пылью, подсохшим потом, и едким трубочным дымом. Вокруг пяти столов толпились офицеры в мундирах, невоенные дворяне во фраках, и сыновья самых богатых купцов, тоже во фраках, чьим отцам недавно, за помощь в снабжении обозов, обещали титулы и прочие блага.
Сынок отсчитывал в уме штоссы, выжидая, когда валет ляжет по левую руку Банкомета во второй раз. Валет лег, и Сынок придвинулся ближе, ожидая теперь окончания штосса. Когда штосс закончился, Сынок подошел вплотную к столу и, разыгрывая смущение, сказал:
– Позвольте, господа…
Все повернулись к нему, и пришлось сделать вид, что он смущен еще более. Игроки рассматривали его будто в первый раз – молодого офицера с каштановыми волосами и мягкими усиками, стройного, среднего роста, с лицом простодушным. Заулыбались.
– А сколько? – спросил толстый Банкомет, поправляя роскошные ухоженные тыловые усы и подняв глаза на Сынка.
– Пятьдесят тысяч.
Сделалось замешательство.
– Простите, сударь, – сказал банкомет. – Вы не оговорились?
– Я не оговорился.
Вокруг притихли.
– Это чрезвычайный случай, – вежливо сказал Банкомет. – Боюсь у меня нет с собою столько.
– Одолжитесь у друзей, – посоветовал простодушный Сынок.
Некоторое время Банкомет смотрел в глаза Сынку, что-то прикидывая. Сынок слегка улыбнулся.
– Хорошо, – сказал Банкомет. – Господа, будьте любезны.
Несколько дворян и офицеров, а также один сын богатого купца, заинтересованные развитием событий, стали вытаскивать бумажники. Искомая сумма набралась быстро. В виду чрезвычайности случая принесены были две запечатанные колоды. Сынок вскрыл свою, Банкомет свою. Банкомет стасовал колоду и предложил Сынку снять, Тот снял, после чего сразу выхватил из своей колоды валета червей, и положил на стол, лицевой стороной вниз. Затем неспеша вынул бумажник, и поверх карты поместил пачку ассигнаций.
– Сколько здесь? – спросил Банкомет, хмурясь. Пачка показалась ему недостаточно увесистой.
– Пять тысяч. А вот остальные сорок пять.
Поверх ассигнаций лег вексель. Банкомет потянулся было за векселем, но тут же убрал руку – неприлично.
– Как ваша фамилия, сударь? – спросил он.
Сынок назвал фамилию. Вокруг обменялись взглядами.
– Сын того самого генерала? – спросил Банкомет, впечатленный фамилией.
– Племянник.
Банкомет кивнул.
Фамилия известная. Тянуть дальше было неприлично. Он взял в руку колоду и начал метать. Лицо Сынка не выражало ровно ничего, кроме ранее всеми отмеченного простодушия. Зрители с возрастающим интересом следили за игрой.
Налево, в нечет, и направо, в чет, падали пятерки, семерки, короли, и все это не имело значения. Но наконец из колоды выскочил валет – в нечет. Сынок был к этому готов, ничего другого он и не ожидал. Банкомет, стараясь не улыбаться, переместил к себе деньги и вексель. Тут же на стол лег следующий вексель – на сто тысяч.
– Угодно? – спросил Сынок, и позволил себе улыбнуться.
Банкомет чуть помедлил, а на лицах дворян и офицеров выразилось восхищение. Сынок продолжал стоять в непринужденной позе, положив руку на эфес кавалерийской сабли.
«Он сумасшедший», подумал Банкомет. И сказал спокойно:
– Разумеется, сударь.
В этот раз валет Сынка не заставил себя ждать – лег в нечет пятой картой из новой колоды.
Выражение лица Сынка не изменилось – все то же простодушие.
– Когда вам будет угодно рассчитаться? – спросил Банкомет.
– Завтра утром, – спокойно ответил Сынок. – Если вас не затруднит…
– Нисколько, – заверил его Банкомет, протягивая визитку.
– Одна лишь заминка есть, заранее прошу прощения, – уточнил Сынок. – Дело в том, что с тех пор, как я вернулся с позиций, я много сплю и поздно встаю. На позициях не поспишь. Теперь вот роскошествую. Иногда даже до одиннадцати часов сплю. Поэтому «завтра утром» в данном случае означает – ближе к полудню. Вы не против?