Я схватил якорь и оттащил его в сторону. Наблюдал за маневрами скользуна и сворачивал канат обратно в бухту. Периодически поглядывал на небо, очень мне на летающих плавунов посмотреть хотелось. Судя по всему, они пройдут прямо над нами. Вот как этакие туши летают? Крылья что ли отрастили?
Спасатели отогнали буер за деревню и пристроились рядом со мной. Грубер начал пыхтеть не хуже парового котла, с тоской поглядывая на приближающуюся стаю.
— Эх, сколько добычи пропадает! — он первым прервал установившееся молчание. — Мне бы Зверобой! Парочку, точно бы ссадил в сугроб!
— Так в чем же дело? — поинтересовался я. — Бери скорострел и действуй.
— С этой пукалкой? Может быть, еще раз лук посоветуешь сделать?
— Не хочешь — как хочешь. Мое дело предложить — ваше отказаться.
Вмешался Бонкор:
— Хватит препираться! Видите в центре большая матка летит? — он пихнул скорострел в руки Груберу. — Валите ее! Это же кладезь полезного и вкусного! Даже патронов не жаль! Мы все равно в лес на охоту собирались, а тут добыча сама пришла.
— Куда целится? — спросил я.
— В газовый мешок, большой красный пузырь на ее спине. Достаточно десятка попаданий и плавун наш! — Грубер с сомнением посмотрел на ружье. — Добьет?
— Безусловно, — ответил я. — Перезарядка — рычаг снизу. Приложи к плечу, прицелься, не отнимая приклада, дерни вниз и верни обратно — семь выстрелов подряд. Отстрелялся, верни Бонкору, он снарядит снова. Нет времени вдаваться в тонкости.
Под глубокомысленные замечания новоявленного стрелка и заряжающего, расслабил ремни костюма, усиление сейчас ни к чему. Обратился к мемуарам Инильда, они как всегда не подвели. Как уже ранее упоминалось, на Зиме нет ничего постоянного, лед движется по кругу и сталкивается. Предположим, что узкий пролив между материками, зажало со всех сторон — куда деваться плавунам? Не стоит забывать, что половина из них дышит воздухом, преодолеть под водой ледовые поля они не в состоянии. Кудесник в своем стремлении разнообразить животный мир, нашел выход. На дне жили колонии губок-вонючек. Люди прозвали их не просто так. Защищаясь от хищников, они выделяли огромное количество летучих газов. Биологическое оружие невиданной мощи, учитывая, что жили большими семьями, могли отравить всю округу. Гоняли от себя всех, кроме плавунов. Те, были невосприимчивы к химической атаке и питались губками. Последние не особо возражали, генетика — чтоб ее! У каждой тварюшки имелось внутреннее ядро, неподдающееся желудочному соку. Внешние покровы переваривались, ядро оставалось в целости и сохранности. Частично губки выходили вместе с фекалиями, расширяя таким образом ареол обитания. Некоторые везунчики поселялись в телах плавунов, становились симбионтами. Естественно, как и микроорганизмы обитающие в теле человека, приносили немалую пользу. Помогали переваривать пищу, урывая для себя кусочек. Жили в кишечном мешке, напоминающем аппендикс, только размерами побольше.
Тут-то мы и приходим к самому главному — губки придавали плавунам способность летать! Вляпавшись в ледовый плен, животные начинали усиленно питаться и сигналить симбионтам с просьбой о помощи. Как это происходит в точности, Созерцатель не знал, но тварюшки начинали выделять газ ускоренными темпами. Я думаю, что не стоит усложнять, наверное, плавуны просто перекрывали выход для газа и прекращали его стравливать. Подобно желудку морской звезды, кишечный мешок выпускался наружу и раздувался. В итоге, превращаясь в подобие воздушного шара или дирижабля. В течении дня, плавуны превращались в воздухоплавателей и улетали по воле ветра. Очень любили сбиваться в стаи, под предводительством старых самок, опыт дело такое — лишним никогда не бывает. Если матриархов поблизости не было, тоже не беда, одна пара глаз хорошо — сотня еще лучше. Водились тут у них, некие зубастые птички, разрывали мешки не хуже, чем иглы людей. Если плавун упал, ему уже ничем не помочь. Вовремя поднятая тревога, немало животных спасла. Толпой дубасить плавниками летающих хищников, намного удобнее. Не перестает меня флора и фауна Зимы удивлять.
Пока я размышлял, стая приблизилась на расстояние выстрела. Нас они тоже рассмотрели, кто-то взревел дурным голосом и плавуны начали набирать высоту. Ошибочка у них вышла, поздно заметили. Мы с Грубером переглянулись и открыли стрельбу по матриарху. Дело нехитрое — в стену сарая, даже ребенок не промахнется. По размерам, она не сильно от него отличалась. Шквал выстрелов привел к ожидаемому результату, что-то оглушительно хлопнуло и мешок сдулся прямо на глазах. Самка вошла в крутое пике, врезалась в сугроб недалеко от деревни, вздымая облако снега. Радоваться по этому поводу никто не спешил, добыть мало — следует разделать. Работенка та еще, грязная и противная. Она остается таковой до тех пор, пока у тебя брюхо от голода не начинает подводить. Желаешь — не желаешь, плачь горючими слезами и трудись. Добрый кусок жареного мяса на столе, тебя утешит.