Следующие несколько дней она набиралась сил — ела, спала, слушала чтение Мика и иногда читала сама, и медленно ходила по избе. Наконец, настал день, когда она даже вышла на улице. Сделала несколько шагов по протоптанной Миком тропинке и поняла, что вот и всё — вот и пора уходить. Теперь она в силах это сделать. А ещё поняла, что этот охотничий домик посреди леса навсегда останется в сердце, что бы ни ждало её впереди.
— Ты готова идти, Нири? — Спросил Мик через пару дней после её прогулки. Так получилось, что он никогда не звал её полным именем, отец же величал не иначе как Нирианной. Метель унялась и яркое солнце светило совсем не по зимнему. Пора было выдвигаться в путь.
— Готова, — кивнула Нири, хотя она слабо представляла себе, как они дойдут до её дома пешком зимой. — Только боюсь, что пешком много не пройду, — всё же решила признаться она.
— Я надеюсь, что караван купцов ещё не отбыл или в крайнем случае мы нагоним его в пути. Или можно будут купить лошадь. — Мик улыбнулся ей и весело насвистывая начал собирать их нехитрые пожитки, сворачивая их в заплечные мешки. Для него видно не существовало преград. Нири невольно удивлялась ему, а ещё, пожалуй, уважала.
На рассвете следующего дня они двинулись в путь. И хотя всю поклажу нёс Мик, Нири с трудом добрела до деревни. Слабость ещё давала о себе знать. Шут обеспокоенно посмотрел на неё, потом оглянулся. Деревня то была так себе — всего несколько дворов. И нигде даже следов каравана.
Мик
Дело плохо. Нет, конечно, он не договаривался с караваном, что они подождут его, потому что не знал, сколько Нири будет болеть. Но, всё-таки надеялся. Или на то, что караван подождёт их, или на то, что его супруга окажется более выносливой. Нири едва ковыляла и видно было, как она устала, держалась из последних сил.
Конечно, если она из знатного рода, то вряд ли проводила время за работой или прогулками. Он вот ни разу не видел жену князя Литара на улице или за работой. Каждый её выход из собственных комнат был едва ли не событием. Её сопровождали многочисленные мамки и служанки. А если она решила летом куда выйти, то за ней как тень следовали воины князя и простой люд, которому было интересно посмотреть на княгиню. Да. Откуда же тут силы возьмутся? И всё же Мик с непривычной нежностью посмотрел на Нири. Идёт и молчит ведь, ни слова жалобы не говорит.
Он вздохнул. И деревня то совсем лядащая. Лошадей здесь даже не купишь. Пару захудалых кляч может и есть, так и те в хозяйстве незаменимы — никто не продаст сейчас.
Мик постучал в дом, служивший подобием трактира, где принимали на постой всякого рода странников и караванщиков.
— Чего надо? — Неприветливо откликнулись за дверью. Мик хмыкнул.
— А говорят, что вы путников принимаете. — Ответил миролюбиво.
— Может и принимаем, так то путников, а не проходимцев всяких вроде тебя. — Однако хозяин не подобрел. Интересно, чем ему так купцы насолили? Украли чего?
— Возьми, — Нири незаметно расстегнула шубу и протягивала ему на ладони несколько золотых. — Хватит?
— Конечно, — он улыбнулся ей. Про деньги они больше не заговаривали. Этот мешочек так и остался при ней. Мик корил себя, что тогда так жёстко ответил ей, всё ж таки от князя и его приближённых и не таки насмешки сносил. А тут, видимо, почувствовал вкус свободы, вот гордость и взыграла.
Два золотых он спрятал в карман шубы, надеясь, что хозяин не видел, а один нарочито взял в руку и снова постучал.
— Ну что такое? Опять ты? Вот спущу на тебя собак, будешь знать.
— Ну что ж сразу собак? Мы с женой мирные путники, гуляем вот, никого не трогаем. А тут собак сразу, — Жалостливо протянул он. Потом не удержался и улыбнулся. От собственного дурачества стало весело. — Мы не проходимцы, за постой будем чистым золотом платить. — И Мик покрутил золотой в пальцах.
Дверь тут же распахнулась. Хозяин прищурившись оглядел их, потом посмотрел на золотой, а потом вдруг тоже улыбнулся.
— Это совсем другое дело. Так бы сразу и сказали! Проходите, — и он приглашающе махнул рукой.
— Нам бы комнату, и еды бы и обогреться, замёрзли с дороги мы, — Мик обеспокоенно посмотрел на Нири. Но она стояла и спокойно оглядывалась вокруг, раскрасневшаяся с мороза.
— Конечно, сейчас всё будет. А куда направляетесь?
— На юг, — уклончиво ответил Мик. — Нам бы лошадей купить, хотя бы одну.
— Нету, — развёл руками хозяин. — Все такие клячи, что и от деревни то недалеко уйдут, да и тех никто не продаст. Если только в соседней деревне.
Что и стоило ожидать. Он даже и не расстроился.
Хозяин сам, лично провёл их в комнату.
— Обеду сейчас принесут. Если что надо — зовите. — И вышел за дверь. Мик осмотрелся — в комнате снова была одна кровать. Мда. Надо было не говорить, что они с Нири женаты. Да и как женаты — одно шутовство это. Её небось жених дома ждёт. При мысли об этом его словно холодом обдало, будто он снова на мороз раздетый вышел. Хотя в комнате было тепло и мерно трещали дрова в маленькой печечке.
— Что будем делать? — Нири присела на кровать, едва сняв шубу и зевнула. Тяжело ей придётся.
— Думаю добраться до соседней деревни. Но до неё вдвое больше идти, чем до сюда. А там уж видно будет.
— Когда выходим? — Нири только вздохнула в ответ. Ни жалоб, ни стонов. Сейчас он, пожалуй, ей восхищался.
— Думаю, завтра с утра, если снова метель не разыграется.
— Хорошо, — она просто кивнула ему, а потом прилегла на кровать и, наверное, задремала. А он снова достал книгу, которую всё-таки не решился оставить в избушке, хоть она и прилично утяжеляла его, и без того тяжёлый, заплечный мешок. Но теперь, после того, как он читал ей вслух эти легенды, они все напоминали ему о Нири, стоило только открыть. Он просто не смог бы оставить её кому то. Пусть у него останется хоть что-то в память о ней, когда их пути разойдутся.
Когда принесли обед, Нири проснулась. Отдохнувшая и посвежевшая, она выглядела такой красивой, что Мик невольно отвёл взгляд. Не для него это всё. После обеда и до вечера они сидели в комнате. Выходить никуда не хотелось. Время тянулось так долго и в то же время намного быстрее, чем в избушке.
А вечером он вдруг услышал топот копыт и мужские голоса.
— Что там такое? — Нири вскочила. Но Мик опередил её — тихо, стараясь, чтобы его не заметили, крадучись подошёл к окну. И выдохнул — Князевы воины.
Дело плохо. Он увидел, как перепугалась Нири, прижав руки к груди. И самому даже на миг стало страшно. Не за себя, нет. На свободе его никто не ждёт. Да и что такое свобода? Желанный миф. Поманила пальцем, подразнила и исчезла. Он смирится, если снова придётся развлекать князя. Всё же другой жизни он не знал, если только в детстве. Но, полно, была ли у него та, другая жизнь, вообще?
А вот Нири придётся плохо. Неужели он когда-то мог подумать, что красивая пленница согласится на ухаживания князя? Да она скорее умрёт! Мик чувствовал гордость и одновременно печаль. Непривычные мысли сбивали с толку, мешали действовать. А он ведь ответственный за Нири сейчас. Пусть и никто ей, шутовской супруг, но ведь недаром так случилось.
Если рядом не оказывается другого защитник, то Творец использует любого дурачка. Мик горько усмехнулся.
— Что мы будем делать? — Тихо спросила Нири. За окнами уже вечерело. Зимой темнеет рано. Можно было попробовать незаметно уйти, но до темна они до деревни не доберутся, а добровольно отправиться на корм волкам — на такое он ещё не был способен. Может быть спрятаться?
— Не знаю, — он пожал плечами. — Выходить на ночь глядя слишком опасно. Можно попробовать спрятаться, правда, я не знаю где. Да и вообще, может князевы воины вовсе не по нашу душу явились. — Сказал и сам не поверил. Слишком лакомый кусочек Нири, чтобы отдавать её кому то. Видимо, схлынула князева злость, а гордость уступила алчности.