— И какие новости тебе нужны?
— Всякие разные.
— Попить купишь? Не на пустой же желудок беседовать.
— Куплю, — хмыкнул Мик и попросил принести кваса. Хмельное было бы сподручнее, но ему претило спаивать и хитростью выведывать тайны. Да и личные тайны странника его мало интересовали. А новости он и так расскажет.
Странник поблагодарил его и представился.
— Грог.
— Мик, — в тон ему произнёс Мик.
— Вот и хорошо. Так какие, бишь, новости тебя интересуют? — Спросил, пригубив квас.
— Купеческие обозы, отряды воинов, к кому бы присоединиться по дороге на юг. — Осторожно озвучил Мик свои мысли, надеясь, что Грог хоть что-то знает.
Он знал. Купеческий обоз отсюда всего в нескольких лигах. Несколько дней и они будут в поселении. Сколько здесь будут торговать — неизвестно. Но главное, Мик узнал — они выйдут раньше, чем планировали. И возможно, когда с дорог полностью сойдёт снег, они уже будут у дяди Нири. И не сказать, чтобы это было плохо.
Он поблагодарил Грога и купил для него ещё кваса, а сам бросился на кухню — краткий перерыв закончился — пора обедать и приниматься за работу. А потом к Нири. При мысли об этом его словно жаром обдавало. Но он должен быть спокоен, так словно спокойнее и не бывает. И рассказать Нири новости, обязательно. Она наверное обрадуется. Это ведь так здорово — выехать раньше. Тольк сам Мик не радовался. На душе было паршиво. Но Нири это никак не должно касаться. Поэтому он натягивал на себя привычную маску и улыбался.
А вечером, захватив свирель, с которой теперь почти не расставался, бросился к Нири.
Она уже ждала его и радостно выбежала навстречу. Такая красивая, что Мик даже не сразу начал разговор. Просто стоял, не в силах насмотреться. А потом передал ей то, что рассказал ему Грог.
— Так что с оказией мы сможем не ждат весны, а отправиться в путь, как только купцы соберутся. Думаю, больше недели, они не будут здесь стоять. Деньги у нас есть, лошадей я купил. Думаю, никто не будет против, если мы займём место в обозе.
Мик говорил радостно, но на сердце было тяжело. Поднял глаза. Нири смотрела куда-то сквозь него, и вид у неё был совсем нерадостный. Он что-то сделал не так?
— Ты не рада? — Спросил прямо, тысячу раз повторяя, что должен держать себя в руках.
— Почему же? — Медленно ответила она. — Рада. Только… — Она помолчала. — Я не думала, что мы так скоро отправимся в путь. Я привыкла к Карне, к этой размеренной жизни, к… — Она посмотрела на него так, что Мик с трудом выдержал этот взгляд. Хотелось обнять её, прижать к себе и никуда не выпускать. Что же ты делаешь, Нири?
— Ничего, вернёшься к ещё более привычной жизни и забудешь об этом. — Мик не умел лгать. Выходило из рук вон плохо. Не мог же он сказать ей, что она должна забыть его, а вот он — вряд ли сможет забыть. И никакая жизнь уже не станет привычной, потому что она будет далеко.
Нири покачала головой, но ничего не ответила. И вооще после слов Мика она стала печальной и рассеянной. И он не мог понять, что её гложет. Догадывался, но боялся об этом подумать. Как было бы хорошо, если бы он смог прямо спросить её об этом. И Нири бы, наверное, не стала лгать. Но нужные слова, как назло, не приходили. Поэтому лучшее, что он мог сделать — просто молчать. И Мик молчал.
Нири
После новостей, что передал Мик, она долго не могла прийти в себя. И эту ночь, впервые за последние дни, не могла заснуть. Вот же она, цель. То, чего когда-то она так желала. Вернуться к дяде, отомстить за смерть отца, вернуться хозяйкой в свой дом и жить дальше. Только вот как жить?
Мик молчал. Он ничего не предлагал ей, ничего не говорил, ни о чём не спрашивал. А Нири тоже боялась задавать вопросы. Смешно, но будто бы от этих вопросов действительно что-то зависело. Всю ночь она вертелась в постели. А едва задремав — тут же просыпалась, так и не в силах решить — рада она тому, что уже на днях ставшая привычной жизнь, закончится, или нет. Мелькнула малодушная мысль — упросить Мтка остаться здесь. Ведь можно вот так жить. Разве, им чего-то не хватает? И это поселение уже стало им домом. И Карна уже не глядит исподлобья. Зачем чего-то менять?
Но Нири тут же устыдилась своих мыслей. Ей надо вернуться и рассказать про смерть отца, чтобы князь Литар не смог больше творить свои беззакония. А потом… Она краснела и вспоминала слова Мика о том, что у него только одна законная супруга. От этих слов становилось легче на душе. Но если все так, почему же он ничего не говорит ей? Или, может, она во всём ошиблась и ей это всё лишь привиделось, показалось? Она не находила ответа.
А утром, невыспавшаяся, приступила к работе. Но всё валилось у неё из рук им Карна отпустила отдохнуть. Нири поговорила бы с Миком, но не знала, хочет ли он её видеть. То казалось, что хочет, а то вдруг думалось, что она во всём обманулась и напридумывала себе того, чего нет.
Может, они действительно всего лишь как брат и сестра друг другу. С ним было легко и приятно, так как никогда и ни с кем. У Нири не было родных братьев и сестёр. Но были многочисленные кузены и кузины. И вот с ними разговаривать было намного сложнее, а с Миком же они как будто понимали друг друга с полуслова.
А вечером Мик пришёл как обычно. Только в этот раз необычно серьёзно и начал разговор о дороге, о том, до куда лучше ехать с обозом и где пересечь границу королевства. Что собрать с собой. И оказалось, что и лошадей он уже купил и кинжал. И даже продуктами почти запасся. И почему то стало ещё тоскливее на душе. Как будто он заранее продумывал отъезд. Как будто ему доставляла радость весть о скором пути и о скором и неизбежном расставании.
— Чего ты такая печальная? — Тихо спросил Мик, вдруг замолчав и строгий печальный его взгляд как будто проникал в душу и видел её. Все её мысли и чувства как на ладони. Нири даже покраснела.
— Я… Я боюсь уезжать, — Тихо ответила она и замолчала. Опять он будет говорить о том, что она привыкнет. Пустые слова, в которых так мало правды.
Но Мик не стал ничего говорить.
— Не бойся, — просто ответил. И потом добавил вдруг шепотом, то, что заставило её сердце биться быстрей. — Я с тобой.
Всего три слова, такие простые, а Нири почувствовала, как становится легче на душе.
— И не уйдёшь? — Хотела добавить — посчитав себя ненужным.
— Пока ты не прогонишь меня, — хмыкнул Мик. И вздохнул.
Она хотела сказать, что никогда не прогонит и ещё кучу глупых, ненужных слов, но они все словно выветрились из головы. И Нири просто стояла и смотрела на Мика. А он вдруг осторожно взял её ладони в свои и поднёс к губам. Совсем не так, как должны были делать кавалеры на балах. И всё же так прекрасно. Нири забыла даже, как дышать.
Он ничего не сказал ей, но слова были не нужны. Мик не такой человек. Он не обманет. Нири не знала, когда и как он пророс в её сердце с корнями, так что жить без него вдруг оказалось невозможным. Медленно и постепенно он занимал все её мысли и чувства. И она вдруг поняла, что жизнь без него не имеет никакого смысла.
И ей было абсолютно всё равно сейчас, что он шут и она знать ничего не знает про его происхождение. Он был нужен ей, как воздух.
— Я приду, Нири, — Он поднял голову и серьёзно посмотрел на неё. — И буду приходить всегда, если только ты захочешь меня видеть. — В его голосе сквозила печаль. Наверное, он хотел сказать, что она изменится. А Нири мечтала ответить ему, что всё что было перестало иметь для неё значение. И даже если бы отец был жив, вдруг поняла она, и запретил бы ей видеть Мика, она не смогла бы прогнать его. Никогда. Прогнать, это значит вырвать из сердца навсегда.
Но она ничег не ответила Мику. Они просто стояли и молчали. И этого молчания с лихвой хватало им на двоих.
А наутро она сказал Карне, что скоро уедет. Та, как всегда хмыкнула, но ничего не ответила. Только попросила сообщить накануне, чтобы она смогла найти себе новую помощницу.