Почему же Петр такое значение для нового центра уделил месту, где острова периодически заливались наводнениями? Редкие местные жители до Петра на том же нынешнем Васильевском острове постоянно не жили, а держали там разборные дома. А шведы создали крепость там, где наводнения менее чувствительны. Здесь универсальный архетип переходит на уровень ритуального воспроизводства «первоземли» в сакральных водах. «Первосуша» (континент, остров, группа островов) — по сути, является одним из исходных моментов большинства мировых культур («белый остров» в «молочном океане» «Махабхарата» и «Рамаяны», «острова блаженных» греческой Традиции и т. д.)
В принципе выделяются два уровня исторического «первоцентра» — гиперборейский (северный) и североатлантический. Европейская Традиция в основном исходила из последнего. «Золотой век» в сакральных водах по Традиции заканчивается под знаком Льва — неудивительно, что Город переполнен этими символами. Например, Пушкин прекрасно знал семантику соотношения сакральных вод и стоящих рядом с ними львов. В «Медном Всаднике» Евгений сидит именно на льве, спасаясь от наводнения. Но его парадигмальный жест сразу относит действо от конкретной невской воды 1824 года к архетипу. Евгений не просто сидит на возвышении, а в заданной автором ритуальной позе — скрестив руки на груди (в Традиции — символ падения человека в материю, конец «Золотого века»).
Сам же Петр — «Медный всадник», указывая вдаль рукой, делает не жест-сигнал — «отсель мы будем грозить шведу» — а парадигмальный. Если жест-сигнал — это конкретная информация в плоскости «я-ты», то парадигмальный, мыслится как реальное участие в соотношении «высших-низших». В парадигмической кинесике поднятие правой руки означает «творение». Петр этим жестом постулируется не как создатель, основатель еще одного, пусть и стольного града, а восстановитель «первоцентра в сакральных водах». И рука «Медного Всадника» указывает не на Швецию (при установке его Екатериной II — человека посвященного — там правил ее племянник Густав), а в район «северо-атлантического» архитипического перицентра. В начале город вообще назывался Питербург, только при Анне Иоанновне он стал Петербургом. В принципе и в написании Санкт-Петербург парадоксально лингвистически равноценны два значения — «Город святого Петра (апостола)» и «священный город Петра». То есть, «сакральный город отцов (Питер — патер), построенный Петром» (Неудивительно, что герб города явно оппонент гербу Рима-Ватикана).
Острова в «сакральных водах» как архетип первоцентра ритуально воспроизводились в самых разных формах. Например, исторически упоминается и такая практика в жизни в петровском городе.
На поверхности все выглядело как очередное чудачество Петра. В определенные дни все домовладельцы должны были под руководством особого должного лица «Адмирала Невского» на своих лодках с домочадцами совершать определенные маневры на Неве.
Обычно это подается как своеобразный способ приучения российских сухопутных обывателей к водной стихии.
Но это действо совершалось даже не в заливе, а по рекам россияне плавали изначально. Есть свидетельства иностранцев (Юст Юль), что в основе маневров и построений на воде воспроизводились определенные фигуры, прикладные формулы. Ритуал как бы оформлял «хаос сакральных вод» в пространстве «маат».
Две березки — «ворота», являлись не только символом этого пространства.
Числовое значение «М» (буква Мэм в ветхом завете) — 13. Традиция гласила, что за круглым столом (прообраз «космоса»), где расположились 12 (рыцари короля Артура, апостолы на тайной вечере и т. д.) должен появиться 13 — «совершенный человек», мироустроитель, который будет «императором». Но он должен доказать свои права на этот духовный титул (в этом и смысл движения Петра от звания к званию действительно со смертельным риском. Зачем царю первому бросаться на шведский корабль в 1703 году, если он погибнет, его миссия ведь закончится. Но все дело, как раз, в том, чтобы судьба подтвердила его права). В петровское время политическая ипостась титула Император являлась лишь отражением духовного.