Эдина не тошнило, но и есть что-то расхотелось. Он сказал Якобу, скосив глаза на старуху.
— Она знает, кто мой отец. И хочет денег. Четыре золотых ей мало.
— А, вон оно что, — не удивился Якоб. — Почтеннейший Вартак… — повернулся он к Волосатому.
Старуха тут же замахала руками и замычала что-то про то, что четырех золотых было бы даже слишком много.
— Говори, — Волосатый хлопнул ладонью по столу.
— Кольцо, — заявила старуха, протолкнув в себя очередной кусок пирога и потянулась за чаркой, которую Якоб быстро отодвинул.
— Что за кольцо?
— Кольцо бастарда, — старуха по-детски капризно сморщила губы. — Она было у Мерисет, но все знали, что это кольцо Виолики. Хорошее кольцо, золотое, герб, а вокруг него красные камушки. Пока Виолика жива была, Мерисет кольцо не надевала, а потом решила покрасоваться.
— Почему оно было у Мерисет? — спросил Якоб.
— Так… Виолика за долг отдала Бику. И не выкупила, — старуха икнула. — Дорожила она колечком, точно знаю. Красивое, дорогое, золотое. Любовнице за бастарда и медное сошло бы, а тут — золотое, такое и леди на пальчик надеть можно.
— Леди такое не носят, — усмехнулся Якоб. — Это точно было кольцо бастарда?
— Точно! Что я, первый год на свете живу, никогда колец таких не видала? — оскорбилась старуха. — Меня когда-то тоже любил лорд, так он своим полюбовницам серебряные кольца связками заказывал! Двадцать бастардов после себя оставил, и ни одного законного наследника, вот так!
Якоб усмехнулся:
— Так что за лорд? Чье кольцо было у Виолики?
— Откуда мне имя знать! — старуха допила чарку до дна и потянулась за бутылью, но Якоб завладел посудиной раньше.
— А как же нам без имени? — он доверху наполнил кубок Волосатого, так что тот благосклонно внимал беседе.
— Я же говорю — кольцо! — рассердилась нищенка, — на кольце герб! Вот и узнаешь имя! Налей еще!
Якоб плеснул чуть-чуть на донышко.
— А почему Виолика, получив такое кольцо, ушла с ребенком? Не знаешь?
— Как же не знаю! — старуха настойчиво протягивала чарку, — ушла потому, что ее леди прогнала! Лорд уехал, а леди Виолику и прогнала из замка, как раз перед родами, велела исчезнуть и не появляться! Пригрозила бедняжечке… — нищенка икнула и всхлипнула. — Сама леди только одного сына и родила лорду, не хотела, чтобы он незаконных детей к себе приближал!
Якоб вздохнул и плеснул старухе еще капельку вина.
— А что хоть было на гербе? Ты же видела кольцо, почтенная?
Та заморгала и развела руками.
— Видела, много раз видела! Не помню. Помню — камушки красные.
— Понятно, — опять вздохнул Якоб. — Мерисет умерла, но и задолго до смерти у неё уже не было этого кольца. Так что, ты не сказала ничего важного, почтенная. Вот тебе на доброе здоровье, — он выудил из кармана и высыпал на стол горсть медяков, встал и сдержанно поклонился Волосатому.
— И тебе доброго здоровья, почтенный Вартак.
Волосатый Вартак, к некоторому удивлению Эдина, тоже вылез из-за стола и отвесил им ответный поклон, который был куда ниже и учтивей.
— И вам здоровья, а еще мое почтение его светлости, добрые господа. Мы завсегда преданы ему душой и телом, и ежели чего — обращайтесь без промедления!
Выразив таким образом почтение его светлости, то есть, как сразу понял Эдин — Графу, Волосатый опять втиснулся за стол и невозмутимо продолжил закусывать. Старуха — та никому ничего не выражала, она сидела, закрыв лицо руками, и икала вперемешку с протяжными пьяными всхлипами.
— Пойдем отсюда, — Якоб подтолкнул Эдина к выходу.
На улице было солнечно и морозно, воздух вливался в легкие, как живительный бальзам — дышать бы и дышать.
— Эх и растяпа ты, — сказал Якоб. — Заслужил взбучку, между нами говоря. Нашел с кем уши развешивать. Ладно, надеюсь, понял. Пошли, угощу все же тебя булками.
В другом трактире, поменьше и поуютней, они расположились за столом у окна, Якоб велел расторопной служанке принести горячего медового сбитня и сдобы. Пока ждали, он вытащил из кармана и бросил Эдину маленький бархатный мешочек, и сразу вспомнилось, как всплыло — ожерелье из цветов виолики. Для Аллиель.
— Для кого прикупил красоту такую?
Эдин не ответил, и Якоб улыбнулся.
— Они тебя обобрали, но мне потом вернули.
— А как ты… с ними, откуда?.. — не слишком вразумительно спросил Эдин.
Якоб, конечно, понял и объяснил:
— Видел я, как ты с нищенкой объяснялся, как двое тебя схватили. Вовремя подоспел, чтобы тебя отбить, но один разбойник убежал, а ты был без памяти. Я тебя занес в трактир, а парня — за шкирку и к Вартаку. Вот и разобрались, и старуху твою как из под земли откуда-то выдернули, она проболталась, что ты ожерелье купил. Добыли и ожерелье. Сам бы я и не подумал, что ты что-то у ювелиров покупал. А остальное знаешь.