– Значит, нам не помешает свой человек среди шутов?
– Очень не помешает.
– Тогда ты зря не захотел слушать о моих похождениях нынче ночью, Лейба. Утром во дворец придет именно тот человек, о котором мы с тобой говорили.
– Кандидат в шуты?
– И еще какой кандидат!
***
Утром Пьетро Мира уже был во дворце в покоях графа Эрнеста Иоганна Бирена. Граф дал скрипачу платье приличное из своего гардероба и сказал:
– Слухи о твоих ночных проделах уже докатились до дворца. Над твоим капельмейстером смеются все. Он главный анекдот на сегодня.
– Уже? – искренне удивился Мира.
– Такова Россия. И императрица про то слышала и немало над тем посмеялась. Понимаешь про что я, Петер?
– Нет.
– Тебе удалось рассмешить императрицу. А это не так просто сделать.
– Это хорошо?
– Как повернуть, Петер. Как повернуть. Ты сказал, что в армии служить не желаешь?
– Не желаю, – подтвердил Мира. – Военная служба не по мне. Я бы хотел вернуться к карьере музыканта.
– Тогда новая служба перед тобой открывается.
– Я вернусь в капеллу?
– Не совсем. Но и музыка там будет.
– Какая же это служба?
– Слыхал про кувыр коллегию при дворе императрицы нашей веселой Анны?
– Нет. А что это такое?
–Это особая государственная коллегия при дворе. Там целый штат шутов и шутих. Самая веселая и необычная коллегия или министерство в Европе.
– Министерство шутов?
– Странно, да? Это Россия. Здесь много странного. Не желаешь ли и ты пополнить их число?
– Вы шутите, ваша светлость? Мне стать шутом?
– Отчего же шучу? Нет.
– Но я не шут. Я не смешон. Я не карлик и не уродец.
– При дворе Анны в шутах не только карлы и уроды. При дворе в шутах нынче и князья служат. И они и ростом и статью взяли.
– Простите, ваша светлость, – снова возразил Мира. – Но я много раз страдал от того, что шпагой свою честь защищал. И роль шута совсем не для меня.
– Время идеальное для вступления в должность, Петер. И жалование большое и подарки. Таких денег более нигде не заслужишь. Если конечно ты на мое место не метишь.
– И в мыслях того не было, ваша светлость. На ваше место при дворе не претендую. Но быть шутом…
– Эй, сеньор! – Бирен сталь серьезным. – А кем вы до этого были? Скрипач в капелле Арайя разве не шут? Или побои от своего капельмейстера сносить легче, чем от императрицы всероссийской?
– Но я не сносил поболев ни от кого. И Арайя не …
– До сего дня нет. Но что завтра будет? Думал про то? Я предлагаю тебе должность и возможность отлично заработать. Да что там я! Тебе сама судьба это предлагает. А Судьба не любит тех, кто отвергает её дары.
– И вам это нужно, ваша светлость? – Пьетро внимательно посмотрел на графа.
– Нужно. И мы с тобой вдвоем тогда вместе таких дел натворим. Соглашайся, Петер. Сама судьба свела нас. Нельзя нам расставаться.
Мира задумался.
«А чего мне ломаться? Мне уже больше 30 лет и я пока ничего в этой жизни кроме шишек и синяков не получил. И Бирен прав насчет того, что побои от Арайя были совсем рядом со мной. И если мне уехать из России, то куда я денусь? Куда поеду? Снова в Италию? В Турин, где меня ждет смертный приговор?»
– Если пожелаешь, то я дам тебе пас из России и 100 рублей. А если решишь остаться, то нас ждет много чего. И риск, и деньги, и слава, и Россия!
– Я готов! – согласился Пьетро Мира. – Но я буду не обычным шутом.
– Такой нам и нужен, Петер!
– Я вынужден согласиться, ваша светлость.
– Тогда прошу. Вот двери за которыми тебя ждет императрица.
Граф сделал знак рукой и лакеи в золоченных ливреях медленно отворили створки. Новая жизнь для итальянского скрипача началась….
Глава 2
Конъюнктуры двора ея императорского величества.
Год 1735, март, 21-го дня,
Санкт-Петербург. Либман и Пьетро Мира.
Дом банкира.
Обер-гофкомиссар её величества Лейба Либман вызвал к себе придворного шута Пьетро Миру и имел с ним серьезный и конфиденциальный разговор.
Вызвал он его тайно, дабы никто про то проведать не смог из партий враждующих. Привезли Миру в дом Либмана вечером в экипаже закрытом.
– Вы меня еще не знаете, герре Петер, – заговорил Либман по-немецки. – Но пришло время для нас познакомиться ближе. Ибо вы стали товарищем моему доброму другу Эрнесту Иоганну Бирену. Хотя я могу общаться вами и на вашем родном итальянском языке. Не угодно ли?
– Не стоит, я хорошо владею немецким.
– Вы, Петер, пришлись ко двору нашей государыни. А я знаю Анну еще по Митаве, когда она была только герцогиней Курляндии и Семигалии и о короне российской и не мечтала. И в России, получив корону, она не забыла старых друзей. И часто русские обвиняют в этом государыню. Не могу понять за что. Дядюшка Анны император Петр Великий выдал её в молодости замуж против её воли. Муж её умер в тот же год от пьянства. И жила она с тех пор в Митаве и друзей себе там завела. И понятно, что вместе с друзьями и приехала Россией править. А как же иначе? Ежели в России у неё друзей не было. Да и престол Анне предложили не просто так, а при условии подписания ею «кондиций», по которым господа некие власть монархическую ограничить пожелали. Они лишили императрицу права учинать войны и заключать мир, распоряжаться финансами империи, вводить новые налоги, жаловать чины выше полковника и прочее. Но ничего у них не вышло.