Мы сидим с охранником на лавочке у КПП, и я удовлетворяю его любопытство.
— А правда, что скинут областного прокурора? Говорят, свернули следствие по делу директора электросетей. Правда? На самом ли деле начальник ФСБ имеет со всех казино в области?
Вопросов много. Я где вру, где говорю правду. Всё равно социальной пользы эта информация не несёт. В народе и без меня все всё знают. Потому как на каждый роток не накинешь платок.
Меня уже не трясёт от злости. К тому, что тебя выкидывают из дома, привыкнуть невозможно. Спроси меня, почему я всякий раз возвращаюсь к губернатору, не смогу внятно ответить. Не холуй ведь. Иначе ни за что не допустил бы гнева хозяйского. Боязнь потерять кормушку, навсегда выпасть из обоймы, потерять влияние? Смейтесь, смейтесь, вам и невдомёк, что может на своём месте обычный шут. Чиновный люд понимает статус человека, приближённого к начальству. Через меня умные люди быстрее добивались своей цели. Ну, а дуракам «дурак» не помогает. Нельзя множить глупость. Сам господь против этого. Не зря же он лишает потомства юродивых. И я помогаю господу, ограничивая глупость. Сколько безумных идей нашли кончину в кабинете губернатора благодаря моей скромной персоне. Одно дело, когда с выгодой пытаются протолкнуть какой-нибудь проект. Другое, когда заштатные кабинетчики, оторванные от жизни, начинают чудить с реформами. Тут без меня не обходится. Немного поиздевался над чудо-проектом, и могилка ему готова. А бывает, что в кабинет шефа проникает настоящий сумасшедший. Секретарь ведь не требует у посетителей справки из психушки, а зря. Стоит такому попасть в кабинет — и всё, работа парализована. Дураку, как старушке, за три минуты не выговориться. Вот тут следует мой выход. Я увожу очередного жалобщика, изобретателя или спасителя нации к себе и в течении пары часов выслушиваю его. Можно, конечно, организовать выезд бригады из «дурки», только этого делать нежелательно. Политика, благочинность, спокойствие. Нельзя давать повод СМИ распять себя заголовками «Человека, пришедшего за правдой в Белый Дом, упекли в психушку». И такое бывает. Не верите? Загляните в мой кабинет. Там на окне стоит вечный двигатель, слегка недоработанный (там кое-что подделать нужно), пластиковая скорлупка от киндер сюрприза. Это вам не шелуха от детской игрушки, это настоящий прорыв в сельском хозяйстве. Набиваешь оранжевый пластиковый контейнер землёй, кладёшь туда, скажем, кукурузное зёрнышко, и бросаешь в пашню. Гениально! Как я сам до этого не додумался? Семя прорастает в абсолютно чистой среде, без сорняков. И никаких гербицидов не потребуется. Поле экологически чистой кукурузы и без сорняков. Рядом лежит толстый труд на триста страниц «О возрождении России посредством усиления пожарной охраны».
Ну как я оставлю шефа наедине с такими вот посетителями? И когда губернатор опять зовёт меня обратно, я возвращаюсь. Гордость моя куда-то испаряется, когда я слышу его неловкие извинения. Сомневаюсь, что у кого-нибудь ещё в области шеф просил прощения. Наверное, я — тряпка. Пусть так. Мне уже поздно переделываться. Рак не оставляет времени на самосовершенствование. Он, как каток, наезжающий на лягушку, неотвратим и бездушен. Потому-то я спешу сделать хоть что-нибудь полезное и ценю каждый отведённый мне день. Вот как сейчас, радуюсь, что ночь тепла и тиха. Тихо относительно, если не замечать неутомимого стрёкота цикад. Где-то там, за поворотом, ещё шумит праздником губернаторский особняк. Отсюда его не слышно. Мы с охранником сидим на лавочке. В лесу за забором темь, хоть глаз выколи с дедюками в чаще, а здесь, под фонарём, атакуемым ошалевшими мотыльками, вполне уютно и спокойно.
Охранник, уверившись, что мой визит не несёт ему неприятностей, успокоился. Вопросы из него сыпятся, как из рога изобилия. Своим неуёмным любопытством он напоминает бабку у подъезда: