— Гога, открывай!
Гогон откинул маскировочный щит, я прицелился и метнул камень в толпу. Раздался взрыв, ударная волна хлестнула по ушам, над головой просвистели какие-то обломки, нас припорошило мусором, слышны были крики и стоны. Я выглянул, почти ничего на дороге не видно, сплошная пыль, не раздумывая кинул второй камень туда же и упал на дно окопа. Взрыв, ударная волна, нас опять припорошило мусором и тишина.
— Гогон, остаешься здесь и следишь за обстановкой, я не уверен, что подошли все. Сейчас пыль уляжется, и я пойду посмотрю, нет ли еще живых, а ты смотришь по сторонам. Если ко мне подойдут один или два воина, тогда скрытно подходи сзади, но сильно не высовывайся, если больше людей будет, уходи в лес, за меня не беспокойся, я выкручусь.
Гога помог мне выбраться из окопа, и я пошел осматривать место боя. Подойдя поближе, стало понятно, что это был не бой, а побоище. Вокруг сдвоенной воронки лежали разорванные люди, подальше несколько целых на вид, но напоминающих сломанных кукол, живые люди в таких позах лежать никак не могут.
Я много читал про войны, разные, и смерть людей описывалась по-разному, но запах не описать, в нормальной жизни с таким запахом встретиться невозможно. Меня вырвало именно от запаха, а не от вида разорванных тел. Эти люди пришли за мной, пришли меня убивать, но им не повезло, и я не буду сожалеть об их смерти.
Вопрос, все ли солдаты подошли к месту своей гибели, выяснился с ударом арбалетного болта о защиту. И хотя болт не причинил мне никакого вреда, я с громким стоном повалился вперед, в падении переложив метательный нож в правую руку. Да, к месту взрыва я пошел с кинжалом в правой руке, а в левую взял метательный нож, на всякий случай. А больше оружия, которое можно кинуть, у меня и нет.
Метрах в двадцати из-за дерева вышел солдат с взведенным опять арбалетом и осторожно стал приближаться ко мне. Надо, чтобы он подошел ко мне метров на пять, а лучше на три, тогда я смогу прицельно кинуть нож. Но не успел солдат пройти и половину пути, как со стороны окопа раздался дикий крик и к нам побежал Гогон, размахивая кинжалом.
Воин оказался не из трусливых, спокойно повернулся в сторону Гоги, опустился на одно колено, прицелился и выстрелил. Гога рухнул, как подстреленная куропатка. Солдат поднялся и стал неторопливо натягивать тетиву арбалета заново.
Пора заканчивать этот цирк, который я так неудачно затеял. Хотел взять последнего солдата в плен, но Гога решил все иначе. Побежал меня спасать, с кинжалом против арбалета. С одной стороны вызывает уважение такая самоотверженность, а с другой стороны ругать его надо за полную дурость, только ругать, видимо, уже некого.
Я с кряхтеньем встал и поковылял к солдату.
Надо отдать должное, несмотря на сильное удивление, он закончил натягивать тетиву, вложил болт и не целясь выстрелил в мою сторону. Вот и проверка в бою, защита моргнула в месте удара болта и отбила его по касательной в сторону. Мужик удивился еще сильнее, отбросил арбалет, выхватил кинжал и встал в стойку. В этот момент я подобрался к нему достаточно близко и кинул нож в область паха, так как на нем была короткая кольчуга, доходящая только до поясницы.
Воин хотел уйти с линии броска, но расстояние было уже слишком маленьким, и он не успел. Нож воткнулся в середину бедра, служивый застонал и упал на колено, но кинжал так и держал перед собой. Я активировал энергонож, и, подойдя совсем близко, первым движением смахнул клинок кинжала у самой рукояти, а вторым движением воткнул призрачную дагу прямо в центр его дурацкой металлической шляпы. Мужик дернулся и медленно повалился на землю.
Поздравляю с победой, опять Вы, товарищ Иванов, остались один, посреди кучи трупов. Грустно.
Отступление
Десятник Солон неторопливо шагал по заросшей дороге, почти не слушая болтовню проводника из местных. Лучше бы он заткнулся, после вчерашней попойки в трактире у пристани голова до сих пор раскалывается. Точно хозяин в вино какую-то убойную гадость подмешивает.
Почему ему так не везет, ну скажите?! Как бордель проверять (ха-ха), так любимец начальника старший десятник Джабур. А как к черту на рога переться за двумя бродягами, так Солон — вперед. О Светозарный, зачем для этого посылать два звена? Влас и Бокер пропали? Велика потеря! Эти двое пьяниц вообще могли сюда не ходить, а залегли где-нибудь и последние штаны пропивают. Вполне хватило бы его звена, так нет, заставили взять с собой еще звено городской стражи. Эти ленивые собаки не знают, с какого конца за меч надо браться, бродят по городу, мелкую шпану пугают.
При всем при этом он слишком давно служит, чтобы спорить с начальством. Спорить с Изелаем желающих никогда не было. Ничего, осталось немного потерпеть и через полгода на заслуженный отдых. Он уже присмотрел себе маленький домик на окраине города. Несколько золотых, скопленных за годы службы, грели ему душу, а один, самый новый, Солон всегда носил с собой на удачу.
Передовой дозорный поднял руку. Отряд остановился, замыкающий дозорный залег в кустах, он должен предупредить, если кто-нибудь появится сзади. Через пару минут передовой замахал руками аки мельница. Придурок чертов, сколько раз объяснять, что есть специальные знаки, все без толку.
Дорогу перегораживала жердина с доской, на которой что-то было написано. Солдаты сгрудились около надписи, что-то обсуждая. Бараны, а не воины. Он хотел скомандовать "рассредоточиться", но не успел.
Раздался ужасный грохот, дикая боль пронзила все тело, ничего не было видно, все заволокло пылью.
— Дьявол, что здесь происходит?! Боже, как больно! — подумал Солон, как в тот же момент грохот повторился, боль стала непереносимой и все погрузилось в темноту.
Надо пойти посмотреть на Гогу, если на остальных мне наплевать, зверье растащит, то Гогона надо похоронить, а он бугай здоровый, был. Единственный вариант, тащить до нашего окопа и там упокоить.
Черт, нехорошо в груди, привык я к нему. Гога лежал ничком, нелепо скрючившись, по спине уже ползали первые муравьи. Похоже, я тоже умею плакать, в глазах защипало, в груди стало еще горше.
— Гога, Гога, прости меня.
Не было времени объяснять тебе мой хитрый план по добыче "языка", да и не удержался бы ты все равно, увидев, как я падаю раненный или убитый. Рядом лежат полтора десятка мертвых мужчин, но меня это совершенно не трогает, они так и останутся безымянными трупами в моем сознании, а вот ты, мой первый товарищ в этом мире, эх…
Ладно, жизнь продолжается, несмотря ни на что, солнце светит также, мир вокруг ничего не заметил, надо бы прибраться здесь и думать, что мне делать дальше. Начал переворачивать Гогу на спину, чтобы удобнее было тащить его к окопу, а этот придурок застонал.
— Урод бородатый, ты живой, так бы и убил, идиота!
Арбалетный болт пробил руку, раздробив кость, пробил толстую кожаную безрукавку, и воткнулся в ребро, пришпилив руку к телу. Все-таки Гога успел повернуться боком в момент выстрела, в противном случае у него не было ни одного шанса.
Дагой отсек хвостовик болта, потом аккуратно перерезал древко между рукой и грудной клеткой. Долго не мог выдернуть железный наконечник, скользкий от крови, который застрял в ребре, и Гоге, наверное, было жутко больно, пока не догадался трансформировать дагу в пассатижи. Удобно ухватился и выдернул наконечник, Гогон при этом сильно вскрикнул и окончательно отрубился.
— Варя, мне нужна твоя помощь, я этого еще ни разу не делал.
Срезал часть безрукавки, чтобы не мешалась, сосредоточился и стал смотреть внутрь раны. Сильно мешал солнечный свет, я практически ничего не видел, но тут, видимо, подключилась Варя, картинка стала четкой, а восприятие внешнего мира погасло.
Болт действительно воткнулся в ребро и расколол его, место удара пульсировало багровым и красноватый оттенок медленно расползался, захватывая новые области грудной клетки. Я представил себе, как из моих ладоней струится чистый голубоватый свет и стирает красноту в теле Гогона.