Рывок в сторону, подсечка Фениксу, подъём, новое живое копьё вонзается прямо в глазницу...
Аке-Набе успевает рассечь столь необычное оружие врага. Ещё попытка и ещё. Они уже ожидаемы и не представляют опасности, несмотря на хлёсткость движений и убийственную силу.
После третьей отсечённой ветки атаки прекратились. Похоже, местный хозяин решил поберечь своих "слуг".
- Здравствуй, Шут. - Всё такая же демонстративная приветливость.
- Как интересно получается: знакомый встретил незнакомца. - Глаза внимательно следили за движениями "бойцов". Деревья начали неторопливый замах для нового удара. Настолько неторопливый, что я, кажется, успею выпить целый заварник чая, прежде, чем ловушка вновь взведётся. То, что нас встретила домашняя заготовка, а не экспромт, теперь стало очевидно. Будущие копья плавно тянулись и цеплялись за своих неподвижных собратьев.
К слову, вон там, через дюжину шагов ещё три таких "мины", пять - с обратной стороны поляны, и десяток просто разбросан по крайним деревьям.
Нас ждали.
- Согласен, это невежливо с моей стороны. Моё имя Сейкатцуточи. Рад наконец встретить настоящего оракула.
- Зачем же тогда пытаться меня убить, если знаете, кто я?
- Стоило попробовать. - Мужчина легкомысленно развёл сложенные до того руки.
- И почему так считает каждый встречный? - несмотря на враждебность, намерений, мужчина смог зацепить какие-то струны моей души. Может, сказалось то самое сходство учителем Такаги.
- Такова ваша доля - править и подвергаться ежесекундным проверкам.
- Я присяду? - вежливость, настоящая, непоказная, понравилась японцу.
- Конечно. - Улыбка не покидала его губы. Хотя он, как и я, понимал - ему, скорее всего, не пережить нашего разговора.
- Так с чего вы решили, что я должен править?
- Это предназначение оракулов - руководящая элита. В конце концов, именно вы заварили всю ту кашу, в которой барахтается теперь наш мир.
- Как это понимать?
- Как сможешь, - господин Сейкатцуточи, едва обозначил смешок.
- Вы не станете делиться со мной знаниями?
- У тебя есть свой генерал, его и терроризируй расспросами.
- Морти настолько вам не по нраву? - я задал главный вопрос, остальное - лирика.
- Он слишком далеко зашёл по дороге смерти, слишком многими манипулировал.
- Это, согласитесь, звучит несколько иронично из уст человека, не считающегося с жертвами - ни своими, ни чужими.
- Каждый из моих людей знает, на что идёт.
- Это я заметил. Мозги вы им прополоскали знатно. Они считают и Игоря Аркадьевича, и всех его подчинённых едва ли не дьяволом.
- А ты с этим не согласен?
- Мне сложно судить, вы, судя по всему, знаете его заметно дольше.
- Это ты верно сказал - заметно.
- Сто лет? Двести?
- Нет-нет-нет, - господин Сейкатцуточи звонко захохотал. - Нет, юноша, я знал Вечного ещё когда твой клинок был просто рудой.
- Так почему же не предпринимаете попыток вновь напасть? За такой срок можно обзавестись внушительной силой и хорошим арсеналом козырей.
- Вот именно поэтому мы с ним пошли разными дорогами. Будучи полнейшей бездарностью, Морти всё старается решить силой, а я никогда не ставил разрушение во главу угла. Потому и вас, Оракулов, не искал.
- Ваши слова очень туманны, господин Сейкатцуточи. Вы ведь не просто так сейчас со мной разговариваете. Надеетесь переманить на свою сторону?
От последних слов недовольно зашевелился сзади Жак. Феник ясно не приемлил предательства Игоря Аркадьевича.
Подтверждая мои слова, француз вскинул свой MAC и бодро разрядил весь магазин.
Но мой собеседник не впечатлился - пули высекли горсть мелких щепок из тела, перетянутого плотной жилистой древесиной.
- Люди слабы, Шут. И я не верю в их силу. Они готовы идти либо за идеей, либо за выгодой. Ваш охранник очень хорошо это продемонстрировал. Стоило посулить ему лишнюю сотню лет жизни - прошу, вот сведения, вот проход. Если в конце твоего пути идея, мне не удастся её подменить. Ну а иначе у Оракулов не бывает, такова ваша порченая кровь.
- Нет, вы не для этого здесь. Вы просто нас задерживаете. Спасаете своих людей. - Меня осенило, но было уже поздно, так что, нет смысла торопиться.
- Верно, Шут. Ты мне нравишься, даже несмотря на свою природу. Был рад поболтать. - Японец весело махнул на прощание рукой и обратился цельным куском живой древесины из которой тут же проклюнулся свежий росток.
- И что это было? - Жак опасливо приблизился к получившейся статуе, неуверенно прикоснулся, но та не стала откусывать дерзкую руку. Поэтому Феникс обнаглел достаточно, чтобы рукоятью пистолета с наслаждением и оттягом ударить деревяшку в голову. Раздался треск, и по траве, всё это время пытавшейся обвязать наши ноги, покатилось отломанное ухо.
- Не знаю, но надеюсь, Максу и Рейю достался такой же "сюрприз", а не какой-нибудь монстр.
- Тогда стоит поспешить! - в конце предложения тон француза резко стал радостным - нелепая битва с травой была выиграна, и трофейное ухо утонуло где-то в бездонном кармане пальто. Словив мой насмешливый взгляд, увенчанный приподнятой бровью, Жак притворно возмутился: - я заслужил трофей!
***
Вжи-и-и-и-Ик.
Тихий шелест, резко взвывающий к концу.
Вжи-и-и-и-Ик.
Металл трётся о точильный камень.
Вжи-и-и-и-Ик.
Неспешно, плавно, с удовольствием.
Вжи-и-и-и-Ик.
Стоило обогнуть сад, как взору открылось приличных размеров безликое серое сооружение, сильно смахивающее на склад.
Макс и Рей, не сговариваясь направились к неприметной двери, расположенной рядом с роллетом грузовых ворот.
Помещение, длинной добрых двадцать метров, и столько же шириной, хорошо освещалось плотно развешенными лампами. Пара небольших стеллажей вдоль стен и уйма свободного пространства по центре. В противоположном углу, закинув ноги на старинный дубовый стол, с комфортом расположился колоритный персонаж.
Белоснежная рубашка и не уступающие ей в яркости брюки резко контрастировали с полностью зататуированной кожей. Всё лицо, шея, ладони, даже белки глаз выглядели средоточием тьмы - буквально поглощали свет.
В руках тип держал короткий нож и не торопясь правил его лезвие мелкоабразивным точильным камнем.
Вжи-и-и-и-Ик.
- А вот и вы! - мужчина не скрывал восторга по такому поводу. Он медленно перевёл взгляд на гостей, бегло мазнул по Рейю и задержался на Максе. - Так-так-так! Настоящий Берсерк! Да ещё и с такими знакомыми чертами лица.
- Автографов не даю. - Улыбнулся бывший богач, но татуированный смог его удивить - начал снимать майку. Торс оказался таким же чёрным. Выделялась только пара шрамов и размытые очертания более старого рисунка.
- Скажи, твой отец воевал? - Максу наконец удалось распознать, что скрывал слой свежей краски. Почти не узнаваемая нацистская свастика. - Или нет, дед! Да, он был так молод в том лагере. Так неопытен, действовал на голых инстинктах. Как, вынужден признать, и я. Видишь это? - палец указал на самый длинный рубец, пересекающий живот и часть груди. - Его работа. Вот этим самым ножом!
Рукоять демонстративно выставленного оружия оказалась сильно потёртой, но красно-белый ромб со всё той же фашистской символикой ещё угадывался.
- Что-то ты, дружок, темноват для представителя арийской расы. - Макс не смог сдержать улыбки при виде такой нелепицы.
- О, не переживай, мой цвет кожи носит сугубо практичный характер! - в голосе проступили маньячные нотки. - Меня зовут Анико.
- Думаю, ты проживёшь недостаточно долго, чтобы я это запомнил.
- Чудестно-чудесно. Но ты потрудись. Хочется всё-таки повидаться со старым знакомым, так что, когда будешь представлять меня деду, не забудь добавить "господин". - Фашист расстегнул пуговицу на брюках.