Новый Шут идёт в новую России, сжигая за собой все мосты его прошлой жизни…
– (танец Шута «об истории загнанной до смерти плачущей Лошади»… Шут плачет, и все загнанные лошади мира плачут вместе с загнанным до смерти Шутом) Раньше я танцевал для денег… я чуть не умер, ибо я был перетомлён… я был при том как загнанная лошадь… я был подобно лошади которую кнутом заставляют тянуть не подъёмную для неё тяжесть… я видел ломовых которые кнутом загоняли лошадей до смерти… до самой их смерти… лошади при том плакали, и я плакал вместе с загнанными ломовыми лошадьми… я хотел плакать вслух, но я боялся что меня примут за плаксу, и поэтому плакал я беззвучно… я плакал душой… и все загнанные лошади мира плакали вместе со мной… и тогда я решил поставить танец «об истории загнанной до смерти плачущей Лошади»… и я решил поставить этот танец… но я решил станцевать этот танец: мой танец перед самой моей смертью… и я его решил поставить и станцевать… и это будет мой самый самый последний танец… и этот мой «самый последний танец» я и решил станцевать… не сейчас но потом… потом станцевать… потом… станцевать… Я решил… и я станцую его потом… Я не имею денег и поэтому я боялся что меня заключат в сумасшедший дом… я понимаю все цели людей… я понимаю их без слов… я читаю их мысли ибо я их Мыслитель… и танцуя «как их Мыслитель», и я тоже их понимаю… я понимаю людей в моём для них танце… я так понимаю людей… я понимаю их так… я понимаю этих людей… я их понимаю… я не зол, но мне противно когда я чувствую «мёртвых» людей… «мёртвые» это те кто не любят Бога, и загонят до смерти лошадей, и людей… загоняют до смерти… их, «мёртвых», оставил тоскующий Бог… они эти «мёртвые» бесполезны для Бога… бесполезны для Бога… этих «мёртвых» оставил тоскующий Бог… оставил их Бог… Он оставил тех «мёртвых»… Бог есть страдающий Шут… Он Танцует, они не танцуют… не могут они танцевать… их оставил страдающий Шут… их Оставил тоскующий Бог… их оставил Танцующий Бог… этих «мёртвых»… их оставил Страдающий Шут… их оставил тоскующий Бог… Он оставил… их оставил…
– (следуют сцены красивых танцев красивых тел в классических живых балетах, – они танцуют среди разбросанный по сцене апельсинах) Я не зол, но я боюсь Оскара и его жены Эммы… я их боюсь обоих… они оба «мёртвые»… а я боюсь «мёртвых»… я никого ничего не боюсь, но я боюсь «мёртвых» людей… когда Оскар заснул, я подумал о Боге… и Оскар зашевелил при этом своими пальцами будто пытаясь меня оттолкнуть… Оскар повернулся когда я почувствовал Бога… многие люди поворачиваются ко мне когда я чувствую Бога… когда я танцую Бога многие меня чувствуют, и поворачиваются ко мне… я стал думать, что мне следует танцевать когда я почувствовал Бога… я стал думать… но Бог сам мне показал как я должен танцевать, когда я чувствую Бога… Бог мне сам это показал чтобы я мог Его осуществить… чтобы я мог осуществить Его задачу… и Бог мне это показал… Оскар проснулся… и казалось он меня понял, и он согласился со мной… он проснулся… я люблю когда люди просыпаются, и понимают меня… но это бывает так редко… так редко это бывает… я хотел доказать Оскару, что письма Бога и танцы Бога меня не сколько не утомляют… напротив, я начинаю при этом жить полной иной жизнью… действительной жизнью, я начинаю тогда при этом жить… раньше я не жил… когда Дьявол мне сделал предложение, и я согласился, я тогда не жил… тогда я не жил поскольку тогда я жил жизнью моего Дьявола… и я тогда не жил… мне было тогда 20 лет, и я пытался убежать… но я тогда боялся жизни и убежать я тогда не смог… я тогда боялся жизни, и я не знал тогда что я Бог… я не знал что мне делать… и плакал, и плакал… моя мать всегда боялась жизни, и передала этот свой страх мне… Дьявол сидел на моей кровати и требовал требовал… я не знал что мне делать, и плакал, и плакал… Дьявол внушил мне страх, и я согласился… рыдал и рыдал, ибо понял тогда что есть смерть… я был один… я ел апельсин… Дьявол дал мне этот апельсин, и я его ел… …потом я заснул… а когда я проснулся, то увидел апельсин раздавленным и лежащим на мокром полу… с той поры я не ем апельсинов… он мне внушает страх будто это и есть сам Дьявол… будто это и есть Дьявол… с той поры я не ем апельсинов… но я смог убежать потом… Бог мне потом велел убежать, и я потом убежал… но это было потом… я поставил балет который так нравился Дьяволу… публика этот балет приняла хорошо… одни критики его также приняли хорошо… но другие говорили что он развратен… я же не думал о разврате когда я его сочинял… а я его сочинял с любовью… Бог мне велел сочинить этот балет… я сочинял балет один… один и выдумал к нему декорации… один я его и танцевал если не считать ещё стайки в нём нимф… …нервы в моём носу успокаиваются, когда я перестаю писать о Дьяволе… и я думаю о красоте… кровь от моей головы также отливает… я не хочу смерти, и прошу Бога чтобы он мне помог… и чтобы я мог писать только о красоте… моё тело красиво… и я должен эту красоту моего тела выразить в моём танце… но о разврате я нисколько при этом не думаю… я думаю о моей при этом красоте… только об этом я думаю… тело есть дух в моём танце… только об этом я и думаю… тело есть дух в моём танце… тело есть дух в своей красоте… Тело есть дух… В КРАСОТЕ… только об этом я думаю… только об этом… тело есть Дух… только об этом… об этом я думаю…