Галина, естественно, явилась прототипом Кристины из «Жизни как жизнь». Дело прошлое, но Галина выставила меня перед одноклассницами совершенной идиоткой, все, как одна, осуждали меня за свинское поведение, ибо никто не мог поверить в то, что я такая дура безмозглая и простодушная до омерзения. Сейчас все поясню.
Все девчонки знали правду, одна я не знала. Ну можно ли в такое поверить? И тем не менее это святая правда, такая уж я была идиотка. Дело в том, что у Галины был брат, и она много и часто о нем говорила. И еще у Галины был жених, и о нем она тоже часто нам всем рассказывала. Сначала я познакомилась с братом, причем произошло это отнюдь не при романтических обстоятельствах, а при самых что ни на есть прозаических. Мы с Галиной были в городе, что-то там делали, потом, сделав дело, возвращались домой. Она жила в самом центре, я немного дальше, в Мокотове. К ней я зашла по дороге только для того, чтобы воспользоваться туалетом, домой не доехала бы. Вот тут и появился брат. Не скажу, чтобы такой уж красавец, но мне понравился. Было в нем что-то такое, симпатичное. И он проводил меня до дому, поскольку уже стемнело. Вежливый молодой человек.
Вскоре после этой первой встречи мы все – Янка, Галина, ее брат и я пошли в кино на «Цезаря и Клеопатру». Этот фильм показывали в Варшаве во время каникул, когда нас в городе не было, и теперь он шел в кинотеатрах лишь на окраинах Варшавы, вот мы и поехали то ли в Прутков, то ли еще куда, не помню. Места нам достались стоячие на балконе, брат не вытягивал шею, чтобы читать подписи, английский он знал, как польский. И очень мне этим заимпонировал. Домой мы возвращались уже в темноте, под проливным дождем. Янка с Галиной помчались быстрее вперед, я же никогда не умела быстро передвигаться по грязи, вот и теперь шла, как калека какая, а брат опять же из вежливости сопровождал меня, неудобно было бросить одну.
О своем женихе Галина много нам рассказывала, что-то у них там не складывалось, а возможно, она излишне трезво подходила к вопросам будущей совместной жизни. Помню наш разговор в классе. Прислонясь к печке, она изливала мне душу и вдруг сказала:
– Не гожусь я ему в жены. Вот ты бы подошла больше. И вообще, собственно говоря, только на тебе ему и следует жениться.
Я с ужасом восприняла такое заявление в свете того, что Галина нарассказывала мне о женихе. Во-первых, звали его Станислав, я же не выношу этого имени. Во-вторых, он обожал супы, а я с детства не терплю их. В-третьих, он был очень вспыльчив, чуть что – выходил из себя и лицо его наливалось кровью, отвратительная черта! В-четвертых, обожал просыпаться чуть свет и был при этом бодр, как жаворонок, я же – совсем наоборот, а ранним вставанием меня и без того уморила моя мать. Ну, и в-пятых, с этим противным Станиславом требовалось обходиться бережно и осторожно, как с тухлым яйцом.
Слушала я слушала Галинины излияния, а про себя думала: «Какое счастье, что Станислав не мой жених!» Хотя ради справедливости стоит отметить, что у него были и кое-какие достоинства: ум, эрудиция, чувство юмора, мягкий характер. И вообще он был порядочный человек и не бабник.
Вот и теперь, в ответ на ее замечание, что Станиславу я гораздо более гожусь в жены, чем она, я ответила Галине, что мне гораздо больше нравится ее брат.
– Ты ему тоже, – сухо и каким-то странным голосом ответила Галина.
Ну и выяснилось, что Галинины брат и жених – одно и то же лицо. Хорошо помню, какой идиоткой почувствовала я себя, когда узнала об этом.
Брата у Галины никакого не было. Он возник из небытия просто по необходимости. Когда Галине надо было поступить в нашу школу, родителей по какой-то причине не оказалось в Варшаве, и записывать Галину отправился ее жених Станислав, выдав себя за ее старшего брата. В школьной канцелярии он произвел весьма благоприятное впечатление, и какое-то время Галина была вынуждена поддерживать миф о наличии брата, иначе обман бы обнаружился. Теперь уже такой необходимости не было, но Галина за это время привыкла выдавать Станислава за брата, хотя правду знали практически все в классе. Кроме меня. Вот почему все смотрели на меня осуждающе, ведь я, скотина этакая, отбивала жениха у подруги!
Никого я не собиралась отбивать, не было у меня такого намерения! Узнав об истинном положении вещей, удрученная и сбитая с толку, я попыталась ограничить свои контакты с братом, то бишь с женихом Галины, прекратила переписку и попыталась самоустраниться. Не очень, может быть, успешно, но попытку отойти в сторону я сделала, причем сама восхищалась своим благородством. Мне совсем не хотелось делать Галине пакость, я любила ее, и меня стала мучить совесть. Она совсем пала духом, психическое состояние ее было ужасно, и мы вдруг отчетливо осознали разверзшуюся перед нами кошмарную перспективу: Галина не сдаст выпускных экзаменов!
Очень хорошо запомнился один вечер. Мы трое – Галина, Янка и я ходили на занятия балетом, по вечерам, начинались они довольно поздно, часов в пять или шесть вечера, и продолжались два часа, так что заканчивались совсем поздно. В тот вечер с нами не было Янки, Галина с поджидавшим ее ложным братом и настоящим женихом отправились домой, я, одинокая, тоже, как и Тереска в «Жизни как жизнь», долго шаталась по темным улицам. Добралась наконец до дому, а там поджидал меня он, источник конфликта.
Это меня даже испугало – настолько было однозначно. Все мое естество окунулось в блаженство. Я испытывала одновременно и неимоверное счастье, и неимоверное смущение. Нет, я не хотела отбивать парня у подруги, не свинья же я в конце концов! Что делать? Домой я не зашла, мы отправились на ночную прогулку. Боюсь, из-за сумбура противоречивых чувств я несла сплошную ерунду, но мой воздыхатель каждое мое слово воспринимал с восторгом, ибо переживал тот этап, когда все, сделанное предметом обожания, представляется изумительным и замечательным. Как она обворожительно плюется! Как она восхитительно чавкает! Как очаровательно пересолила суп!
На следующий день у нас с Галиной состоялся серьезный мужской разговор. На него ушел весь урок латинского, который мы просидели в раздевалке. Она торжественно передала мне из рук в руки свое сокровище, заставив поклясться, что я сделаю его счастливым, и сама порвала с женихом. Тот благородно собирался играть комедию до конца учебного года, чтобы не помешать закончить его нормально, но Галина видела, что притворяться Станиславу удается с трудом, вот и вернула ему свободу, которую он теперь был вправе бросить мне под ноги. Мы же с Галиной решили оставаться подругами, ведь приходилось считаться с родственными и светскими предрассудками. Наши семьи были знакомы, обе сестры Станислава были приятельницами Галины, а меня возненавидели смертельно. Станислав обязался помогать Галине по математике и физике. Он учился в Политехническом, хорошо знал эти дисциплины, а Галине предстояло сдавать экзамены на аттестат зрелости.
Подарок я приняла с должным чувством признательности, а будущий аттестат зрелости Галины придавил меня, как мельничный жернов. Мы решили вместе готовиться к экзаменам, благородство так и лезло из нас всеми порами. Жених женихом, а мы все равно останемся с ней подругами, его она никогда у меня не встретит, я никогда о нем не заговорю, сейчас главное – нормально сдать выпускные экзамены.
Что самое смешное – нам удалось соблюсти все пункты соглашения. Готовились к экзаменам мы вместе, на экзаменах же, по мере необходимости, я тоже ей помогала. Например, по основам философии, когда Галина стояла у доски, я подсказала ей ответ (отметка шла в аттестат зрелости). Учительница находилась у меня за спиной и не видела моего лица, так что я могла свободно подсказывать. Помню, ей достался логический квадрат (который все в классе называли упорно магическим), и его углы у Галины вечно путались.