Дрожа и испытывая страх, всё ещё закрывая глаза, заговорил Торазор:
— Великий Друм-Ависта, я знаю твоё имя; я это сказал. Ты, обрекающий на смерть, ты должен подчиняться приказам того, кто призвал тебя.
Тьма забилась и запульсировала. Но, как ни странно, Друм-Ависта уступил.
— Тогда приказывай. О, глупец, приказывай своему богу! Ибо всегда люди стремились поработить богов и никогда не преуспели в этом.
Но Торазор не прислушался к предупреждению. Одна только мысль завладела им — эликсир, могущественная магия, которая превратила бы всё, что ни попадя, в редчайшие элементы, и поэтому он бесстрашно обратился к Друм-Ависте. Он потребовал исполнить своё желание.
— И это всё? — медленно произнёс бог. — Такая незначительная вещь смогла помешать моему сну? Я исполню твоё желание — разве моё имя не «Шутник»? Сделай так-то и так-то. — И Друм-Ависта рассказал, как превратить все предметы в самые редкие металлы на Бел Ярнаке.
Затем бог ушёл, и тень поднялась. Снова Друм-Ависта погрузился в свой сон, сотканный из сложных космогоний; он быстро забыл о Торазоре. Но колдун стоял в своей камере, дрожа от восторга, потому что у его ног лежал драгоценный камень. Его оставил ему бог.
Пылающий, сверкающий, истекающий странным огнём драгоценный камень освещал тёмный склеп, заставляя тени сжаться в дальних уголках. Но Торазор не обращал внимания на его красоту; ведь это был философский камень, это был эликсир! Предчувствие триумфа появилось во взгляде колдуна, когда он приготовил варево, как повелел Друм-Ависта.
Смесь кипела и пузырилась в золотом тигле, и над ней Торазор держал сияющий драгоценный камень. Кульминация надежд всей жизни была достигнута, когда он уронил камень в пенящуюся субстанцию.
Мгновение ничего не происходило. Затем, сначала медленно, но со всё увеличивающейся скоростью, золотой тигель поменял цвет, медленно потемнел. Торазор вскрикнул, благословляя Друм-Ависту, потому что тигель уже не был золотым. Он был преобразован силой камня в редчайший из металлов.
Драгоценный камень, словно став легче, чем кипящая смесь, свободно покачивался на поверхности жидкости. Но метаморфоза ещё не была завершена. Тьма поползла вниз по подставке, на которой стоял тигель; она расплывалась, как грибковое пятно, расползаясь по ониксовому полу. Вот пятно достигло ноги Торазора, и волшебник замер, словно заледенел, глядя на ужасную трансмутацию, которая меняла его тело из плоти и крови в сплошной металл. В тот же миг словно молния озарила ум Торазора, он ясно осознал шутку Друм-Ависты и понял, что благодаря силе эликсира всё что угодно может измениться на самые редкие элементы.
Он вскрикнул, а после его горло уже не было плотью. И медленно, медленно пятно распространилось по полу и каменным стенам камеры. Сияющий оникс потускнел и потерял блеск. И голодное пятно выскользнуло из Чёрного минарета, ступив на улицы Бел Ярнака, а тонкие голоса печально закричали на мраморных улицах.
Горе, горе Бел Ярнаку! Падет слава, потускнеет и потеряет блеск золото и серебро, останется лишь холодная и безжизненная красота волшебной цитадели. Ибо наружу вырвалось пятно и изменяло всё на своём пути. Жители Бел Ярнака больше не двигались беспечно внутри своих жилищ — безжизненные изображения толпились по улицам и дворцам. Неподвижным и тихим замер Синдара на своем запятнанном троне; тёмным и мрачным виделся теперь город в свете трёх лун. Теперь это был Дис — проклятый город, и печальные голоса в тихом мегаполисе оплакивали его потерянную славу.
Пал Бел Ярнак! Изменённый магией Торазора и шуткой Друм-Ависты, он превратился в редчайший из всех элементов на планете золота, серебра и блестящих драгоценных камней.
Это уже был не Бел Ярнак — теперь это был Дис, город железа!