Талызин кивнул. Между кучами мусора петляла тропинка. Ну и местечко!
— И как ее занесло в этот бомжатник? — словно прочел его мысли Щербаков. — Только, судя по всему, бомжи тут не при чем. Одежда не порвана, деньги на месте. Может, она сама этот баллончик выкинула или потеряла? Знаете, современная молодежь… Ехала на похороны, была в депрессии.
Следователь медленно побрел по тропинке, внимательно осматриваясь. Конечно, наивно полагать, что убийца выбросил баллончик прямо здесь, на виду, однако сомнительно, чтобы решился унести с собой. Наверняка сунул в мусор неподалеку. Однако трудно представить Некипелова, Петренко или Лидию Петровну, роющихся голыми руками в подобной гадости. Кстати, вот валяется на редкость удобная палка. Запихнул ею нечто в глубь кучи, ею же набросал сверху всякой дряни — и идешь себе, чистенький.
— Давайте проверим вот здесь. Очевидно, что всю свалку нам не пропахать. Тут, Алексей Андреевич, ситуация такая. Девочка мне не родственница. Она проходила свидетельницей по делу, которое меня заинтересовало. О самоубийстве физика по фамилии Бекетов.
Щербаков пожал плечами.
— Это не по нашей части.
— Возможно, по вашей, — вздохнул Талызин.
Его очень тяготило сложившееся положение. Он очень не любил лезть в чужой монастырь со своим уставом — надо же, чтобы именно его застукали за этим занятием! Но выхода не было. Вторая смерть в корне меняла положение. Теперь трудно было отрицать, что требуется дополнительное расследование. Более того — если б он по своей чертовой дотошности не стал все досконально проверять, а сразу поверил Марине и задействовал убойный отдел, возможно, Кристина не погибла бы. Восемнадцать лет — да что ж это такое! Только начала жить…
Щербаков выслушал внимательно и претензий за неожиданно подкинутую дополнительную работу не предъявлял. Наоборот, бодро заявил:
— Я понял. Сегодня мои ребята потрясут здешних водителей маршруток, гаишников и бомжей, а завтра займутся алиби наших фигурантов на среду и соседями Бекетова по дому. Будем работать вместе.
Талызин не знал, что критикуемая им только что чертова дотошность славила его среди коллег как человека, никогда не поднимающего шум по пустякам и способного добить любое, самое безнадежное дело. Неожиданно с кучи мусора раздался торжествующий вопль.
— Оно! — кричал молоденький лейтенант, размахивая неимоверно грязными руками. — Я увидел, где примято, и нашел! Смотрите!
Хотя на отпечатки пальцев особо надеяться не приходилось, баллончик тщательно упаковали, дабы отправить на экспертизу. Итак, становилось ясным, что Кристина его не потеряла. Случайная смерть теперь исключалась. Убийство — или, что куда менее вероятно, самоубийство. Только в последнем случае зачем прятать лекарство в глубине кучи мусора при помощи палки? Убийство.
Конечно, Талызин не верил, что дома ему дадут молча и спокойно все обдумать, однако увидеть там Марину не ожидал. У нее же болит нога!
— Представляешь, у Маринки больничный, а она собирается завтра на работу! — накляузничала на подругу Вика. — Может, ты на нее повлияешь? А то меня она не слушает.
— Что говорит врач? — поинтересовался Игорь Витальевич, оглядев аккуратно перевязанную ногу.
— Что мне крупно повезло. Все кости целы. Правда, удар пришелся по какому-то неподходящему месту… артерии, что ли? Но колготки удачно слиплись, так что кровью я не истекла. Все в порядке.
— Может, все-таки против Лидии Петровны что-нибудь предпринять? Поискать свидетелей…
— Да не стану я этого делать, — махнула рукой Марина. — Себе дороже.
— А на работу идти зачем? Больничный нынче просто так не дают.
— Так с понедельника же зачетная неделя! Если я не проставлю своим студентам зачеты, этого не сделает никто.
— Почему?
— Они же у меня целый семестр учились, и только я знаю, что с кого осталось стребовать. Передать эту информацию кому-то другому очень сложно. И потом, у других хватает собственных студентов. Зачетная неделя — самый тяжелый период. Я все равно поеду, Вика, даже и не стоит тебе уговаривать.
— Тогда ты остаешься ночевать у нас, а утром я отвезу тебя на машине. И встречу с работы тоже на машине. Как ты поедешь в общественном транспорте с такой ногой?
— Вичка, ну, ты что! Тебе только этого не хватало — на работу меня возить. А то тебе забот мало?
— Не спорь, я правильно придумала. Вот Игорь подтвердит, да?
— Разумно, — с тоскою согласился честный Талызин. Похоже, его теперь будут атаковать в четыре руки, да еще до поздней ночи. Неожиданно Вика подошла к мужу, нежно поцеловала его и, крепко прижавшись, прошептала: