— И кто, по-вашему?
— А вот тут я пас. Сережка? Смешно, я его сто лет знаю. Андрюша или Женька? Чего ради? Лидия Петровна с ее флегмой? Марина с ее чистоплюйством? Таня с ее религией? Ни один не подходит. Не знаю, Игорь Витальевич. Именно поэтому мне и взбрело в голову, что… Только, слава богу, это не она.
— А вы не в курсе, Николай Павлович, когда Анна Николаевна вернулась в среду домой, дверь была заперта или нет?
— Не знаю. Я избегал говорить с нею на эти темы. Она такая чувствительная! Вот я во всем и повинился. Мне теперь сушить сухари?
— Да уж погодите пока, — усмехнулся следователь. — Застенки-то переполнены.
На этой светлой ноте они расстались. Талызин тут же позвонил Щербакову, чтобы сообщить последние новости. Начальник отдела убийств внимательно выслушал, потом заявил:
— А у нас тоже кое-что есть. Первое. Лидия Петровна Дудко в субботу утром подарила консьержке шубку с барского плеча, ставшую барыне тесной. При этом она попросила подтвердить, если кто станет спрашивать, что она в среду никуда не выходила из дому. Мотивировка была такая — муж очень ревнив, ему кто-то чего-то наплел, и, хотя она выезжала просто-напросто сделать шопинг, лучше б ему об этом не знать, а то устроит страшный скандал.
— Вообще-то я показал консьержке удостоверение, так что ей трудновато было принять меня за мужа.
— Якобы решила, ревнивый муж нанял детектива. Теперь старушка осознала свою ошибку и просит у органов прощения. Во сколько именно выезжала Дудко, она не помнит, но скорее рано, чем поздно. Второе. Машина у Дудко весьма приметная. Красный мерс. Есть свидетель, который видел красный мерс в среду днем неподалеку от дома Бекетова. Ну, как? Правда, сегодняшняя девочка утверждает, будто убийца — мужчина, но ведь это не наверняка, так?
— Так.
— Но у нас в запасе есть и мужчина, ежели дамочка не устроит, — удовлетворенно поведал Щербаков. — Некипелов Сергей Михайлович — вам такой знаком?
— Да. Его тоже видели?
— Видеть не видели, однако алиби у него тоже дутое. Сидел всю среду в институте с детишками? Как бы не так! Мои ребята сегодня утром посетили университет и выяснили: примерно полдвенадцатого он дал им контрольную работу, а сам слинял. До Бекетова езды не больше десяти минут, предсмертная записка написана в одиннадцать сорок шесть. Обратно Некипелов явился в час. Каково?
— Ваши ребята замечательно поработали. А как с соседями Бекетова? Никто ничего не видел?
— Пока, увы, пусто, но надежды не теряем. Там работы непочатый край. Что касается Петренко, библиотекарша помнит, что он пришел в читальный зал около десяти, а ушел после трех. Но, разумеется, подтвердить, что он не вставал пять часов с места, не может. Так что, с этой парочкой побеседуете вы или лучше нам?
— Пока лучше я. Все-таки я их уже знаю, мне будет легче.
Едва Талызин успел положить трубку, на кафедре появилась Марина.
— А у думала, вас сегодня здесь не будет, — удивилась она. — Сегодня другие какие-то милиционеры нас песочили.
— Я ненадолго.
Без Вики Марина утратила появившееся последнее время нахальство и не решилась спросить, чего новенького, осмелилась лишь бросить полный неизбывного интереса взгляд. Взгляд голодного каннибала, достаточно окультуренного, чтобы не съесть упитанного миссионера, однако с превеликим трудом справляющегося с этим естественным желанием. Игорь Витальевич, оценив подвиг, благодушно сообщил:
— У Панина на среду безупречное алиби. Зато ваш Некипелов дал студентам контрольную, а сам на полтора часа ушел. С половины двенадцатого до часу. Это для преподавателя нормальное явление или нет?
В любом случае, не мешало у кого-нибудь проконсультироваться, а Марина доказала умение держать язык за зубами.
— Для Сережи — несомненно, нет. Он строг со студентами и всегда следит, чтобы они не могли списать. И где же он был?
— Этого мы пока не знаем. Вас куда-нибудь подвезти?
— Нет, спасибо. Я зашла попить чаю, а вообще у меня еще там хвостисты сидят. За мной попозже Вика заедет. Она — на редкость хороший человек, Игорь Витальевич.
— Целиком и полностью согласен.
В таком согласии они и попрощались. Марина осталась пить чай, а Талызин отправился к Лидии Петровне. Интересно, как она будет выкручиваться? Правда, из рассказа Иры у следователя сложилось впечатление, что Кристина видела во дворе у Бекетова мужчину, однако прямо этот факт не из чего не вытекал. Что же касается Панина… в его невиновности Игорь Витальевич уверился на сто процентов, а в невиновности оберегаемой им Анны Николаевны… предположим, на девяносто девять. Ну, действительно. Если она убила Бекетова, то кто и почему совершил второе убийство? Ни один человек, кроме Панина, не стал бы ради нее этого делать. А Панин тоже очевидно не делал — иначе не был бы сегодня таким радостным и не выдал бы правды. У него явно гора упала с плеч. Еще бы! Милая добрая Анечка во вторник заявила, что предпочитает видеть мужа мертвым, чем женатым на другой. В отличие от Кристины, пришедшей к прямо противоположному мнению. Итак, во вторник добрая Анечка хочет видеть мужа мертвым, а в среду ее желание исполняется. Панин приходит в ужас, считая ее убийцей, однако все готов простить. Чтобы отвлечь от нее внимание, он всячески запутывает следствие — даже скрывает собственное алиби. Но по характеру он честный, порядочный человек, искренне уважающий Бекетова, и, едва решает, что любимая женщина не виновата и ей ничего не грозит, ставит все на свои места.