В это время Марина сидела на кафедре, ожидая Вику. Усталая и расстроенная, она опустила голову на руки и закрыла глаза. Неожиданно она вздрогнула и обернулась. Обернешься тут, когда посереди груд лабораторного оборудования после напряженного рабочего дня тебя целуют в затылок!
В полной прострации оглядев Некипелова, она искренне сообщила:
— Совсем обалдел на старости лет!
— Вот так некоторые женщины реагируют на знаки внимания, — иронически прокомментировал Сергей Михайлович.
Марина собралась было в ответ съязвить, однако, увидев выражение его лица, примирительно объяснила:
— Если б это был действительно знак внимания, наверное, я бы среагировала иначе. Но когда таким экзотическим образом производится проверка бдительности, трудно не удивиться.
— Не будешь же ты делать вид, — холодно произнес Сергей Михайлович, — что ничего не понимаешь.
— Смотря чего, Сережа.
— Что я люблю тебя, черт возьми! — заорал он и зачем-то изо всех сил грохнул стулом.
Ошеломленная этим взрывом эмоций всегда такого сдержанного Некипелова, Марина с трудом выдавила:
— Давно ли? Неделю назад я видела тебя воркующим с женой.
— Давно ли? — задумчиво повторил он. — Лет восемнадцать, наверное. С того дня, когда в первый раз тебя увидел. Ты разговаривала с Бекетовым в коридоре около триста десятой аудитории. У тебя тогда еще была коса, и ты время от времени сама себя за нее дергала. А обстригла косу ты через пять лет. Рассталась с Бекетовым и сразу обстригла.
— Да, — кивнула Марина. — Я тогда решила начать новую жизнь. Или попытаться ее начать, по крайней мере. Сереженька, скажи мне честно, пожалуйста… Ты серьезно или нет?
Он пристально посмотрел ей в глаза, и она, смутившись, добавила:
— С такими признаниями обычно не ждут по два десятилетия.
— А какой был смысл выставлять себя на посмешище? Ты любила его, а не меня.
— Да, но… он женился, и…
— Да хоть бы он тысячу раз женился, что с того! — снова вышел из равновесия Сережа. — Пока он был жив, ты бы никогда не полюбила никого другого. Что я, не знаю тебя, что ли? — Он немного успокоился и горько заметил: — По большому счету, тебя можно понять. Он гений, а я обычный человек. Мне состязаться с гением невозможно. А женитьба ничего не значит — сам второй раз женат. Нет, пока он был жив, шансов у меня не было.
— А теперь он мертв, — вырвалось у Марины.
Она вдруг вспомнила слова Талызина о том, что Некипелов отсутствовал на работе в среду с половины двенадцатого до часу. Тут же защемило сердце. Но нет, такого не бывает! Вернее, бывает, но в романтической опере или в бразильском сериале. Наши холодные петербуржцы, желая избавиться от соперника, не подливают ему яду, они предпочитают более безопасные пути.
Сердце продолжало болеть, не желая считаться с логикой, и Марина спросила:
— Сережа, где ты был в среду с половины двенадцатого до часу?
Сергей глубоко вздохнул, затем усмехнулся.
— И это знаешь? Твой приятель хорошо работает.
— Сережа, где ты был в среду с половины двенадцатого до часу?
— Не буду тебе врать. Хорошо. Я действительно был у Бекетова. Но я нашел его уже мертвым.
— Что?
— Это правда.
— Погоди… Значит, ты бросил студентов и поехал к нему? Просто так, без причины?
— Причина была. В понедельник мы обсуждали с ним кое-что, и мне это не давало покоя… а, чего уж теперь! Мы говорили о тебе… Он вспомнил ту странную беседу, которая произошла в понедельник вечером в лаборатории. Сперва затронули научные темы, потом Аню и Кристину, а потом…
— Ваш тип личности почему-то очень привлекателен для женщин, — не без зависти прокомментировал Сережа.
Видимо, зависть слишком явно прозвучала в голосе, поскольку Бекетов ответил:
— Брось, Сережка! В этом ровно столько минусов, сколько и плюсов. У нас у обоих с тобой по два брака, и от каждого дети. Но ты еще не дошел до той мысли, которая посетила меня на исходе пятого десятка. Не стоит заводить детей, если их мать — не та женщина, с которой ты будешь в силах провести всю жизнь.
— А если такой нет? Или она любит другого?