– Если в больничном крыле мне не помогут, пойду искать ответы в библиотеку. Если нужно, все выходные там проведу.
– Я помогу тебе. И Гарри с собой возьмём. И Джинни. Одна голова хорошо, а четыре — лучше.
Гермиона выдохнула с облегчением: какое счастье, что у неё есть такие друзья и понимающий любящий парень. Такой командой они горы способны свернуть, что уже не раз делали. Завтра они точно со всем разберутся и этот ужас закончится.
========== Столкновение ==========
«Что за нахрен?!»
Драко стоял ошарашенный посреди коридора, провожая взглядом фигуру удаляющейся Грейнджер. Минуту назад она выскочила из-за угла, как боггарт из шкафа, и на полном ходу врезалась в Малфоя, сбив его с ног. Ну, конечно, не царское это дело — смотреть по сторонам: она же теперь долбанная королева львиной стаи и любимица всей Магической Британии. А Малфой для неё — не больше, чем отброс общества, который не стоит ни ее внимания, ни извинений за ее же неуклюжесть. Но Драко себя тоже не на помойке нашёл: так же молча встал, отряхнулся и пошёл дальше.
Но совершенно не этот дурацкий инцидент и хамское поведение девушки заставили парня остановиться в изумлении. После такого тесного контакта с Грейнджер он почувствовал то, что не должен был. Точнее то, чего не чувствовал уже на протяжении нескольких месяцев. И вот теперь не понимал, радоваться ему или впадать в истерику. А может, это вообще было случайностью или наваждением?
А всё началось… Да он толком и не мог сказать, когда все это началось. В апреле-мае ему было не до девчонок: его семья думала лишь о том, как спастись в этой войне и не быть раздавленными одной из двух враждующих армий, а то и обеими сразу. После победы Ордена последовали два месяца судебных тяжб и разбирательств, в результате которых Люциуса определили в Азкабан на ближайшие 10 лет, а Драко с матерью оправдали, не без определенных условий, конечно. Нарциссу посадили под домашний арест, Драко обязали вернуться в Хогвартс завершить последний курс обучения, а затем — не менее 5 лет отработать в Министерстве Магии на благо новому миру.
Только в августе он смог немного выдохнуть. Тут как раз Забини объявился: пригласил его на неделю в гости в Италию, выпустить пар перед началом учебного года. Блейз после войны в Британию возвращаться не собирался, хоть его семья и не принимала участие в битве. Да и вообще не поддерживала ни одну из сторон. Драко предложение друга принял и только во время отдыха в Италии понял, что с ним явно что-то не так.
В первый же вечер Блейз закатил в поместье вечеринку: наприглашал друзей, кучу девчонок. Когда только успел столько знакомых заиметь? Симпатичных дамочек было в избытке, даже глаза разбегались. Уже в начале вечера Драко отметил несколько привлекательных особей, с которыми планировал позже уединиться. Но сделать это ему было не суждено. Первый же телесный контакт с отвязной захмелевшей блондинкой отразился невыносимой болью на коже Малфоя. А ведь она лишь провела рукой по его запястью! Следующая попытка тоже не увенчалась успехом: его словно не мягкие девичьи руки касались, а языки адского пламени.
Что это такое, он не понимал и до чёртиков боялся, что это какая-то магическая болезнь. Хорошо, если излечимая. Блейз предположил, что это последствия длительного стресса и посоветовал сходить к психоаналитику. Как и стоило ожидать, летние каникулы покатились мантикоре под хвост. А по возвращении в Англию, он все-таки заглянул к мозгоправу. Вот только тот ему не смог поставить никакой конкретный диагноз, лишь подтвердил подозрения Блейза по поводу стресса. Что-то заливал насчёт раздражённых нервных окончаний и назначил встречу через месяц, если не будет улучшений.
И месяц почти уже прошёл, а улучшений не было: он все так же вздрагивал от каждого прикосновения женской руки, потому что терпеть жгучую боль было невозможно. Но это была только вершина айсберга. Он не мог не только контактировать с девушками, но и возбуждаться, смотря на них или думая. Да он даже спёр у Гойла подшивку порнухи, но и это не сработало.
Драко стал все меньше верить в весь этот бред с нервным стрессом и все больше подозревал, что это какое-то неизвестное ему проклятье. Очень жестокое проклятье, надо сказать. Да и врагов, способных напакостить бывшему Пожирателю Смерти, у него было столько, что позавидовать можно: ткни в любого встречного — не ошибёшься.
Но во время столкновения с Грейнджер он случайно коснулся ладонью ее предплечья под задравшимся рукавом мантии. И — ничего. То есть, совсем наоборот: касание не ощущалось, как ожог, а по телу прошлась приятная дрожь, словно лёгкий удар током. Это было что-то совсем иное, не так, как всегда. И теперь ему нужно выяснить, в чем причина такой нестандартной реакции. Прямо сейчас. Пока она не ушла далеко.
- Эй, Грейнджер, постой! Есть разговор.
========== Одно проклятье на двоих ==========
– Что тебе нужно, Малфой? Не помню, чтобы у нас были общие темы для разговора, – с вызовом в голосе спросила Гермиона, пока парень быстро шел ей навстречу.
Это надо же, какая неслыханная наглость: заговорить с ней после того, как буквально сбил с ног и даже не извинился. Но он бросил ей в лицо лишь:
– Надо кое-что проверить, – схватил за руку и затолкал в ближайший пустой класс.
– Ты что творишь?! Ты, кажется, перепутал меня с одной из своих подружек! – возмущение Гермионы нарастало с каждой секундой.
А Малфою ее недовольство было до одного места, судя по решительно настроенному виду. Он грубо прижал Гермиону к стене и, не обращая внимания на брыкания и протесты девушки, начал задирать ее рубашку к самой груди, бесцеремонно лапая там, где его рукам было явно не место.
– Пусти меня! Пусти! – она уже кричала. Возмущение сменилось паникой, а из глаз брызнули слёзы, но парень и не думал останавливаться, лишь сильнее вжал ее в стену.
– Что ты сделала со мной, Грейнджер? – рычал он ей в ухо. – Хорошую золотую девочку потянуло на плохих парней? Если я трахну тебя, ты снимешь это чертово проклятье?
Она совсем не понимала, что Малфой ей говорил: только плакала и пыталась вырваться. В ее голове крутилась лишь одна мысль: если она сейчас что-нибудь не придумает, он просто изнасилует ее в этом классе. Девушка изо всех сил вцепилась в руки Малфоя и, наверное, впервые пожалела, что у неё не было длинных острых ногтей. Он немного ослабил хватку, и этого было достаточно, чтобы оттолкнуть парня и броситься к выходу.
Пытаясь унять истерику, она бежала по коридору, пока не влетела в первый попавшийся туалет. И только когда умывала покрасневшее залитое слезами лицо, поняла, что настойчивые прикосновения Малфоя не были болезненными. Ее телу они даже нравились, судя по мурашкам и дрожи в коленях. Какой-то дурацкий парадокс!
Уже лёжа ночью в кровати Гермиона мысленно вернулась к этому неприятному событию, попыталась спокойно проанализировать произошедшее.
Малфой далеко не дурак, чтобы насиловать девушку в Школе. Причём грязнокровку. Да ещё и героиню войны. Не нужно быть гением, чтобы понять, какие за это его будут ждать последствия. Он говорил, что-то о проклятии и обвинял её. Малфой думает, что она прокляла его? Но с чего бы? И его касания: он облапал своими руками половину ее тела, но ничего не случилось. Никакой боли, тошноты. Да если бы не истерика, ей бы ещё и приятно было!