Итак, доктор Троубридж, вы должны понять мои сомнения. У меня впечатление, что оговорка в его завещании является частью тщательно подготовленной отвратительной шутки — отец как бы ждал возможности посмеяться над нами из могилы.
— Понимаю тебя, мой мальчик, — сказал я, — но…
— Никаких «но»! — внезапно воскликнул Жюль Де Гранден. — Этого ужасного покойника похоронят завтра в два часа дня, так? Хорошо! А завтра же вечером вы обвенчаетесь! Я буду польщен, если вы пригласите меня быть вашим свидетелем. Троубридж поведет невесту к алтарю, и мы порадуемся! Вы поедете в замечательное свадебное путешествие и узнаете сладость любви, еще более сладкую от вашего долгого ожидания! А мы тем временем тщательно сохраним эти бумаги до возвращения вашего нотариуса! Вы боитесь дурной шутки? Нет, друзья, хорошо смеется тот, кто смеется последним!
Варбург Тэнтвул мало известен и не слишком популярен. Уединение, в котором он жил, покрывало его тайной; теперь барьеры упали, стена частной жизни рухнула, и более сотни соседей, в основном женщины, собрались в часовне.
В торжественной тишине слышались перешептывания:
— Отчего он умер? Большое наследство оставил? Эти молодые люди — единственные его наследники.
Началась служба.
— Господь, заступник наш от поколения к поколению… Никто не знает ни дня, ни часа…
После заключительного «Аминь» один из молодых служащих мистера Мартина подошел к гробу и благоговейно произнес:
— Желающие проститься с усопшим могут подойти…
Мрачный ритуал шел медленно. Я хотел уйти, поскольку не имел никакого желания глазеть на лицо и сморщенные руки мертвеца, но Гранден крепко взял меня за локоть и не отпускал, пока не прошли последние любопытные, а затем подтолкнул меня к гробу.
На мгновение он задержался перед катафалком, и мне показалось, что в его улыбке была тень, когда он наклонился и тихо сказал покойнику:
— Ну, дружище, теперь мы с тобой вдвоем знаем тайну, не так ли?
Я подавил восклицание ужаса. Может, это была оптическая иллюзия, одна из тех необъяснимых вещей, с которыми встречались врачи и те, кто занимается бальзамированием… Эффект обезвоживания… Перемещения газов…
Как раз, когда Жюль Де Гранден обратился к трупу, мертвые веки слегка поднялись, показав узкий край роговицы, и мне показалось, что эти глаза смотрят на нас с яростью, с ненавистью.
— О Господи! Жюль, пошли отсюда! — выдохнул я. — Мне показалось, что он смотрит на нас!
— Ну и что? Подумаешь! Я-то не боюсь посмотреть ему в лицо. Он хитрый пройдоха, ничего не скажешь, но, будьте уверены, Жюль Де Гранден не дурак!
Брачная церемония состоялась в церкви Святого Кризостома. Преподобный Бентли посмотрел добрыми глазами на Дэнниса и Арабеллу, взглянул на нас с Гранденом и произнес первые слова церемонии:
— Мы собрались сегодня перед Богом, чтобы соединить священными узами брака этого мужчину и эту женщину… Если здесь присутствует кто-нибудь, кто может доказать, что они не могут быть законно соединены, пусть говорит немедленно или не говорит никогда.
Он по обыкновению сделал паузу, и я, как мне показалось, уловил что-то темное и жестокое в глазах Грандена. Затем в отдалении прозвучал, сначала еле слышный, а затем все более различимый резкий звук. Как ни странно, он напоминал мне свисток поезда, зловещий и дрожащий, разрывающий глухую тишину летней ночи.
Я увидел ужас в глазах Арабеллы. Лицо Дэнниса побледнело, в то время как звук стал более пронзительным и высоким. Затем он резко прекратился и почти сразу же раздался задыхающийся безумный смех, совершенно дьявольский. Последние звуки этого хохота, удаляясь, перешли в стон.
— Ветер? — пробормотал преподобный Бентли. — Я бы поклялся, что слышал смех, не…
— Всего лишь ветер, мсье, — настаивал маленький француз, его голубые глаза были тверды как сталь. — Это фокусы ветра. Продолжайте, прошу вас. Надо обвенчать этих детишек.
— …Дэннис и Арабелла согласны объединиться в священных узах брака. Я нарекаю вас мужем и женой… — заключил преподобный Бентли, и Гранден, галантный как всегда, поцеловал руку новобрачной и, прежде чем его успели остановить, расцеловал в обе щеки Дэнниса. Когда мы вышли из церкви, он шепнул мне на ухо:
— Черт побери, я опасался, что у нас будут неприятности.
— Что это за ужасный вопль, который мы слышали? — спросил я его.
— Ветер, мой друг. Проклятый ветер.
— Ну, маленький грешник, давай кричи под грузом смертного, который ты взвалил на себя! Плач, вопи и дыши, малыш! Не хочешь? Посмотрим.