Лестница окончилась небольшой полукруглой площадкой, из боковой стены которой шёл неширокий тёмный коридор.
— Сейчас, — буркнул охотник и загремел ключами. Я поняла, что коридор от нас отделяет не дверь, а решётка, которую практически не было видно, такими тонкими были её прутья.
Решётка тихо заскрежетала, открываясь, и мы вошли в коридор. При появлении в нём нас сразу зажёгся свет.
— Гэй! — вдруг вскрикнула сестра, и сделала шаг в сторону. Я обернулась и увидела ещё одно помещение, камеру, также отгороженную решёткой. За этой решёткой выделялся высокий мужской силуэт.
— Милада… Ты пришла… Кто это там с тобой, а-а? — как-то тихо, слишком спокойно сказал чужак.
Он сделал шаг вперёд, и я увидела его заострившееся лицо, потухшие глаза, но по прежнему цепкий взгляд. Нос заострился и сильнее стал похож на птичий. Вран, так бы прозвала я чужака, если бы так не боялась его. Механически я отступила за высокого охотника, прячась за широкие плечи мужчины.
— Гэй, как ты, милый? — Милада уже почти бросилась к решётке, как охотник остановил её.
— Ты куда это, девка? Стой, где стоишь… Приближаться нельзя!
— Но почему? — Милада расстроилась. — Я просто хочу взять его за руку, что в этом плохого?
Из её глаз потекли слёзы.
— Не расстраивайся, дорогая… Не стоит злить мою охрану, ведь от них зависит моё нахождение тут…
— Здравствуйте, Гэйелд… Скажите, у Вас всё нормально? Вас не обижают? Вас устраивает пища? — моя лекарская совесть всё-таки заставила меня выйти немного вперёд и спросить это всё у чужака.
— А-а-а, а я думал, кто это… Сестричка-предательница… — его издевательский тон опять заставил меня испытать смущение и страх, но я стояла и смотрела на мужчину в темноте. Была видна только передняя часть его тела, а остальное скрывал камерный мрак. — Пришли полюбоваться на дело своих рук? Но ничего, я пока жив, и, надеюсь, останусь таковым ещё очень долго!
— Мы не хотим Вашей смерти, Гэйелд, не думайте о нас так плохо! — возмутилась я.
— Наивная… Какая у тебя наивная сетричка, Милада! — продолжал издеваться заключённый, и при этих словах вдруг раздался громкий всхлип. Милада начала рыдать, а потом, почти бегом, подбежала к решётке и протянула к ней руку. С той же стороны мужчина вытянул свою. Их пальцы соприкоснулись, и мне показалось… Нет, мне просто показалось! А в следующее мгновение охранник крикнул:
— Вы нарушили правила! Свидание окончено!
И мы пошли обратно, только я теперь вела свою продолжающую всхлипывать сестру, держа её за плечи.
Только на улице она немного успокоилась. Молча мы вернулись домой, и я сталал готовить завтрак детям, когда услышала в кладовой голоса мамы и Милады. Я сделала шаг в ту сторону и застыла: они обсуждали свидание.
— Как всё прошло? — спрашивала Рамина свою дочь, а сестра ей и отвечала:
— Хорошо, мама… Спасибо за совет… Охранник повёлся…
— Тише, тише… Рокайо на кухне…
— Всё получилось…
— Я рада за тебя, дочь…
Было непонятно, о чём это они говорили, но явно не обсуждали само свидание. Захотелось войти в кладовую и спросить их прямо, но вошедшая растрёпанная со сна Авидея отвлекла меня вопросом.
— Мам? Когда завтрак? Мне сегодня нужно пораньше в школу… Я обещала Костису принести свою тетрадь…
— Опять он списывает у тебя? Допрыгаетесь, если учитель узнает…
— Ничего, зато он мне поможет с черчением, объяснит, как верно делать проекции…
— Ладно, завтракай и беги!
За весь день мне некогда было проанализировать всё случившееся: жители посёлка просто посходили с ума. Кто-то обжёгся, кто-то сломал палец, а плотник наш вогнал себе гвоздь в ладонь и потерял сознание. Пришлось откачивать и срочно зашивать руку. Вечером, забрав от родителей Бертина, я завалилась в кровать чуть ли не в одежде: так суматошный день вымотал меня. А ночью я увидела чужака.
Он стоял напротив моего домика и смотрел прямо в окно моей спальни. Его одежда была точно такой же, как в камере, да и выглядел он также замученно, но глаза его опять были чёрными и всепроникающими.
— Избранница… — прошептал он, и в след за ним это слово прошелестело ветром, собралось в воздухе из снежинок, отпечаталось в моём сознании. — За то, что предала главного жреца Вена, Первого из рода Симарик, стража храма Вершителя Судеб, ты будешь наказана… Как пренебрегла ты мною, так пренебрегут и тобой, Айо… Готовься… Пусть участь твоя и не будет страшна, но она будет тяжела, очень тяжела… Ты много раз пожалеешь о том, что сделала и как поступила, но не будет того, кто услышит тебя… Ваша создательница — далеко, а Вен покровительствует только мужчинам, Айо… Только мужчинам!