А что он тогда ушёл, раз его так ценили?
Да, говорят, у него женщина где-то в горах была. Вот он к ней и подался.
А она не могла сама к нему?
Нет, говорят… Королева её не привечает. Скандал у них, что ли, вышел. Или что ещё. Но слухи ходят… Госпожа, понимаете, я не сплетник, между нами это… вы со мной откровенно, да и я тоже… Слухи, что женщина эта на трон тоже претендует… Поэтому королева, сохрани, Великая Ада, Её Величество, и не разрешает той жить в столице…
И тут я всё поняла: столичный любовник Арьяны Сугиста из самой верхушки аристократии и есть мэтр Сильв! Вот почему глава постоянно оказывалась рядом с лекарской и самим мэтром! Я ещё думала: что делает в нашем захолустье человек со званием мэтра медицины? А ответ, как всегда, прост…
Днём я выспалась и поэтому сейчас не могла сомкнуть глаз. Сон не шёл. В голове мелькали образы мамы, Милады, Гэйелда и весёлой Авидеи. Потом раскаркались враны. И я опять вспомнила про колдуна. Под утро мне немного вздремнулось, и я увидела Гэйелда то ли во сне, то ли в каком-то странном видении.
Ну, что, Избранная! Вот твоя дорога и ведёт тебя домой! К началу того пути, от которого ты так резво сбежала!
Я не вернусь на Вензос! У меня заболела дочь! — мне захотелось расплакаться, и в то же время вцепиться в улыбающееся лицо колдуна.
Нельзя противиться Вершителям! Наши судьбы зависят от них, Рокайо Ганн! Милада должна была умереть в Адании, но живёт в Вензосе! Так же и ты… Ничего так и не поняла! — смех Гэйелда зашелестел мне прямо в ухо. Я резко открыла глаза. На улице капал дождь. Это его капли шелестели по тканевой крыше моей повозки.
“Ну уж нет! Не получите!” — я показала фигу в темноту и дотронулась до живота.
Через два дня мы были на знакомой мне почтовой станции, где смотритель и его жена уже встречали несколько охотников и простых деревенских путешественников.
Госпожа, здесь мы с Вами попрощаемся! — Сайм Рутт упорно называл меня на “Вы”, хотя я просила его называть меня запросто. — Я возвращаюсь на службу во дворец. Отсюда до Вашего посёлка уже близко…
Спасибо Вам за всё… передавайте привет сыну! — усатое лицо воина расплылось в улыбке, он одёрнул поводья и ускакал по дороге, на прощание взмахнув рукой.
Госпожа, — обратился ко мне возница, — давайте я найду помощников, чтобы занесли Вашу дочь внутря…
Хорошо, ищите… Я заплачУ…
Через несколько мгновений возница вышел с несколькими охотниками, которые несли грубо сколоченные носилки.
Хорошо, что прихватили, — сказал один из них.
И мы быстро занесли Авидею внутрь, в выделенную для меня комнату. Здесь мне предстояло дождаться отца и Бертина из Стревина. Письмо до них уже дошло, а вот сборы и поездка займут какое-то время. Вернуться в общину я собиралась вместе с ними.
Один из охотников, рыжий и конопатый детина худощавого телосложения, внимательно посмотрел на лицо Авидеи, а потом глянул на моё. Потом сделал это опять и опять.
Что? — я спросила у него с вызовом. Он отвёл взгляд и покачал головой, а потом и просто вышел из комнаты.
Вы не обращайте внимания, госпожа, — сказал мне тот охотник, что завёл разговор про носилки, — он немой и со странностями. Иногда ведёт себя, как настоящий воин, а иногда — как неразумное дитя. Видимо, нехорошо с головой.
А зачем Вы взяли такого к себе в охотничью артель? — поинтересовалась я.
О-о-о, видели бы Вы, госпожа, как он дерётся! Красота! Лобану пасть двумя руками рвёт!
Я поморщилась, представив себе эту картину.
Извините, я сейчас устала и хочу отдохнуть. Сколько я вам должна?
Ну, что Вы, госпожа… Вы же лекарка из горной общины?
Да…
Так мы рядом там и охотимся. Живём при Общинном доме. Сейчас весна, и мы не убиваем лобанов. Только бера-шатуна да газелей… Вот придётся — и обратимся к Вам.
Благодарю. Но врядли я скоро буду в состоянии работать. Вы сами видите…
Ничего! Великая исправит…
Напоив Ави молоком, которое по моей просьбе принесла хозяйка, я уснула. Гэйелд с той ночи больше ко мне не приходил во сне. Но вот чёрного врана я видела постоянно. Он смотрела на меня, не моргая, а потом издавал протяжный “Ка-а-а-арррр”… И после этого я просыпалась.
К вечеру следующего дня Ваухан и Бертин уже были на станции.
Отец! — кинулась я в объятия папы и поцеловала в лоб серьёзного Бертина.
Устал, малыш?
Устали, — подтвердил отец. — Как ты, Айо?
Уже лучше. Переночуем и в путь! Смотритель мне даёт несколько длинноухов.
Давай уйдём из общей комнаты и поговорим… Ту много ушей! Я хочу всё знать, как это произошло, и кто виноват… — отец схватил меня выше локтя и потащил всторону гостевых комнат. Бертин быстро семенил за нами. И тут мы на пути встретили охотников. Все пропустили нашу маленькую процессию, но один, тот, рыжий, с конопушками, встал на проходе и зверски посмотрел на руку моего отца, что держала меня за плечо.