Справится! — уверенно ответил мне охотник, привязав мне на талию верёвку. Потом он проделал то же самое с Бертином и собой. Потом дал мне в руки часть поклажи, и сам подхватил ещё один мешок. — Ступайте отсюда! — свистнул и затопал ногами, а потом ещё и кинул камень в одного из оставшихся длинноухов. Тот недовольно замычал, развернулся и потопал обратно, в подлесок. второй последовал за ним.
Мы осторожно перебрались через поток, а потом увидели, как лохматая и грязная голова моего отца показалась над тропинкой. Сначала вылез он, а потом и рыжий охотник. Я обрадовалась. Грязь текла с горы с прежней скоростью, но охотники торопились. Быстро отвязав нас, перекинули верёвку отцу и рыжему. Те быстро перебрались через поток.
Скорее! — крикнул глава, и мы почти бегом поспешили убраться подальше. раздался гул. Я обернулась: огромная куча грязи и камней стала стекать всё быстрее. — Не отставать! — и я споро заработала ногами. Только выйдя на ровную дорогу, мы остановились для привала. Там охотники уже сооружали носилки для Авидеи.
Отец! — я подскочила к мужчине и обняла его.
Тихо, дочь, испачкаешься! — отец погладил меня по голове, пока я влипала в его грязную одежду.
Какая ерунда… какая… ерунда…
Деда, — Бертин тоже подскочил к нам и обнял. Не хватало только Ави. Мы, не сговариваясь, подошли к ней, лежащей на носилках на земле.
Попою её, — сказала я, и достала фляжку с утренним отваром из тумяники.
Пойду, поблагодарю за помощь и спасение! — сказал отец и направился к рыжему охотнику. Тот сидел на камнях и рылся в своём мешке. Отец подошёл к нему и что-то тихо сказал. Охотник лишь кивнул головой.
Я же напоила Авидею, потом заставила Бертина немного перекусить: он, взбудораженный опасным приключением, всё никак не хотел есть, а подскакивал к каждому охотнику и что-то говорил.
Молодой человек, — сказал тогда ему глава охотничей артели, — дорога впереди длинная, и неизвестно, сколько ещё опасностей нам предстоит! Вдруг больше не сможем остановиться на привал? А ты останешься голодным и свалишься без сил! — слова охотника подействовали на моего сына волшебным образом, и он стал вгрызаться в лепёшку. И тут я заметила, как рыжий внимательно смотрит на него, а потом на меня, но, тут же отводит взгляд, стоит ему заметить моё внимание.
Дальше дорога прошла спокойно. Даже одинокий лобан, появившийся почти перед посёлком, уже не всколыхнул нас так, как это сделал оползень, и к вечеру мы вошли на территорию общины.
Несколько бородатых охотников встречало своих собратьев. Но, увидев нас, они заволновались.
Ваухан? Вдова Тибо? Они же уехали. Кто там в носилках? Бедная девочка, — услышала я от них.
Можете сейчас добежать до общинного дома и позвать мэтра Сильва? — крикнула я им. — Скажите, что это очень срочно! Просит Рокайо Ганн!
Один из встречавших нас охотников кивнул, развернулся и побежал вглубь поселения, туда, где стоял общинный дом.
Несших Авидею мужчин быстро сменили другие, и мы быстро-быстро пошли за ними вслед, хотя мои ноги уже заплетались от усталости. Подъём нам дался тяжелее, чем спуск. Возле дома родителей охотники притормозили. Отец достал из-под порога ключ и отпер дверь. Потом быстро разжёг повсюду огни, и охотники внесли Авидею внутрь. В доме было холодно и сыро. Отец присел рядом с печью, пока я показывала мужчинами, куда переложить с носилок дочь.
До свидания, вдова Тибо. Извините, если что не так! — сказал мне, прощаясь, глава артели.
Всё так, Вам не за что просить прощение, это вам всем спасибо! Если бы мы стали подниматься в горы одни, то не знаю, даже, как всё могло обернуться! — эмоционально ответила я ему. — Слава Великой Аде, что вы находились там, на почтовой станции!
Мы тепло распрощались и с остальными, только вот рыжий охотник от чего-то замедлился, как-будто бы не хотел уходить. Он смотрел то на меня, то на отца, но Ваухан сидел спиной к двери, пытаясь разжечь костёр, а Бертин крутился рядом с ним.
Вы что-то хотели? — спросила я. И мужчина покачал головой, развернулся и ушёл.
Пока я переоделась, укрыла тёплым одеялом Авидею и поставила вариться бульон из птицы, что хранилась на леднике, прошло какое-то время. А потом раздались крепкие шаги по дорожке от калитки до двери. В оставленною открытой дверь вошёл мэтр Сильв. Он был в щегольском пальто, шляпе и опирался одной рукой на фигурную трость. В другой его руке был кожаный саквояж, отделанный мехом бера. Теперь в этом мужчине можно было опознать столичного модника и придворного щёголя. В лекарской он был просто целителем с мощными руками и шеей.