Что же делать? Без лечения мэтра шансы спасти Авидею — минимальны. Мне экзотические болезни не знакомы от слова совсем. Я училась не в столице, а в провинциальном Стревине, а там таких предметов не преподают. Значит, с мэтром придётся мирится. А вот отцу рассказывать такое нельзя. Если он узнает, то может, даже в качестве мести, высказать всё Арьяне. И тогда прощайте наши с ней хорошие отношения!
Нет уж. Отцу придётся солгать.
Ночью мне приснилась Милада, кормящая грудью своего малыша, а рядом с нею — Гэйелд, держащий её за руку. Сестра светилась от счастья. Она выглядела гораздо лучше, чем застала её я. Она улыбалась и ребёнку, и колдуну. А потом я увидела, как она провела рукою по своему животу, а Гэйелд протянул к этой её руке свою и накрыл руку вместе с животиком сестры.
“Быстро же они”, - подумала я, и меня разбудило враново карканье.
За завтраком присутствовал и пришедший к отцу рыжий охотник. Мне было немного не по себе. Стоило сказать отцу, чтобы он не звал Фейленда к нам в гости так часто. Пускай себе общаются в мастерской. Мне и так проблем хватает. Нельзя часто нервничать, а присутствие этого мужчины меня выбивало из колеи. Дело было даже не в том, что он напоминал мне поведением герцога Кольфеноя Томарика, а тем, что просто был мужчиной, что уделял мне внимание, а я, в отсутствии оного, просто таяла, как снег под ногами прохожих.
Дочь моя, ты сегодня необычайно задумчива. Что-то случилось? Кстати, да… Ты так мне и не рассказала, почему мэтр Сильв выскочил вчера из нашего дома, как ужаленный. А сегодня его ещё не было, хотя он бегал сюда каждое утро перед работой.
Вот и настало время мне первый раз соврать отцу. В тридцать шесть лет.
Да, мы немного повздорили из-за новейших методов лечения мэтра. Они, скажем, не совсем проверены на пациентах, отец, а я не позволила ему ставить эксперименты на своей дочери. Хотя мэтр и клялся, что они абсолютно безопасны и проверены на сумархах. Вот он и взорвался.
М-да, дочь… Может, всё же мэтру виднее, чем лечить Авидею? И ты погорячилась?
Не знаю, отец, не знаю. Сегодня схожу к нему, принесу свои извинения за резкость. Просто всё так навалилось…
Пока мы разговаривали с отцом, охотник что-то быстро писал на листочке. Потом он протянул его мне. Я осторожно взяла и прочитала написанное.
“Вы — мать, и если материнское сердце Вам что-то подсказывает, то грех его не слушать. Но и ругаться с лекарем — неправильно. Вам стоит помириться. Хотите, я схожу и попрошу его за Вас?”
Я улыбнулась.
Спасибо, Фейленд, не стоит. Я прогуляюсь до лекарской сама. Мне нужно проветрить голову, да и мэтру нагрубила я, а не Вы. Но, спасибо за предложение!
Пока я всё это говорила, рыжий охотник очень внимательно смотрел на меня, а потом перевёл свой взгляд на мои губы, которые слегка пересохли, и мне пришлось их облизнуть. Глаза охотника потемнели, он дёрнулся, вроде бы как в мою сторону, а потом отпрянул назад, отвёл взгляд и нахмурился. А я опять увидела во всём этом что-то знакомое. Так на мои губы смотрел лишь один человек в двух мирах, и, по идее, его сейчас быть тут не могло.
Я быстро распрощалась с отцом и рыжим, подхватила сумочку Бертина и его самого за рукав, и выскочила из дома. Немного проводив сына, я свернула на тропу к лекарской и подёргала дверь. та оказалась заперта. Я решила дождаться мэтра Сильва здесь, а не идти к Арьяне домой. Но мэтра долго не было. Дул сильный промозглый ветер, неся сырую прохладу с горных вершин. Я уже замерзла, жалея, что оделась по-весеннему легко, а не утеплилась, как следует. Горная погода всегда переменчива, особенно весной.
Рокайо? — услышала я, когда собралась уже уходить. — Зачем ты пришла по такому холоду… Я бы всё равно пришел к вам после обеда…
И Вам здравствуйте, мэтр! — ответила я вынырнувшему из-за угла мужчине.
Здравствуй, здравствуй, Айо… У вас всё в порядке? Проходи, быстрее, внутрь…