Встречайте болезного! — сказал вошедший мэтр Сильв, неся на себе рыжего, который вяло перебирал ногами.
А где отец и носилки?
Носилки сломались. Ваухан понёс их в кузницу на починку. Этот больной тот ещё буян! Арьяна, что стоишь, быстро помоги мне положить этого… куда-нибудь!
И тут я вспомнила, что так и не приготовила спальное место для больного, возможно, муженька!
Быстро найдя ему место внизу, на длинной кушетке, я застелила её и положила под голову сложенное покрывало.
Давайте сюда!
Мэтр и Арьяна дотащили рыжего и осторожно положили его. Я хотела им помочь, но мэтр заругался:
Не лезь, Айо! Побереги себя и ребёнка!
Ребёнка? — встрепенулся рыжий. — Какого ещё… р. ебё…нка?
Ложись, ложись, ложись, — начал успокаивать подскочившего с ложа лже-охотника мэтр. — Нужно поспать.
Мэтр заговорил с ним, как с маленьким ребёнком. Рыжий угомонился, а я пошла на кухню, готовить поздний ужин.
Ты что, плакала? — вдруг услышала я слова мэтра, обращённые к Арьяне.
Что ты… Нет, — тихо ответили та.
Айо, мы домой! — донеслось до меня. Хлопнула дверь, и я осталась наедине со своими тревогами. Вышла из кухни и подошла к спящему охотнику. Его лицо было безмятежным. Он крепко спал. И сейчас ничем не походил на герцога, которого я помнила. И тут черты лица мужчины поплыли, как тающий снег. От неожиданности я тихо вскрикнула, но тут же взяла себя в руки: за чужой маской проступило так знакомое мне лицо. Потом опять прошла рябь по коже, как по речной воде, и маска охотника вернулась. Правда, рыжие волосы слегка потемнели.
Ну, Гэйелд, ну… Доберусь я до тебя! — сказала я в сердцах, и тут же в ночной темноте каркнул вран.
Потом вернулся отец, и мы, поужинав, пошли спать. Ваухан подозрительно разглядывал спящего рыжего, но ничего не сказал.
Он не проснётся до утра, — успокоила я отца. Он лишь хмыкнул мне в ответ.
А ночью раздался шум, грохот, и приглушённые ругательства. Ави во сне застонала. Я тяжело поднялась с постели, накинула на плечи шаль и спустилась осторожно вниз.
В неярком свете лампы я увидела отца, который стоял над охотником.
Он грохнулся с твоей кушетки. Место ему маловато.
Не успела приготовить что-то другое. Да и мэтр его далеко бы не утащил.
Айо, — сказал отец, — а ты не думала, что, может, так и должно было бы произойти?
Что, папа?
Вот это вот всё… Твой поход в иной мир, и возвращение. И твой тамошний муж, пришедший во след… Мы не знаем планы Великой. Если она хотела, чтобы так всё случилось?
Я не знаю, отец, — я покачала головой.
Посмотри на него, — отец кивнул в сторону больного. Тот сейчас уже спал беспокойно. Руки его подёргивались, а глаза под закрытыми веками непроизвольно двигались. — Чем он плох?
Мне стало смешно: плох! Лже-охотник и вправду был плох, только по состоянию здоровья. Я хихикнула. Меня рассмешил этот каламбур. Отец тоже улыбнулся.
Подумай, Айо, подумай… Сильный мужчина, храбрый воин, осваивает науку кузнеца, а это, скажу я тебе, нелёгкая наука… Чем он тебе плох?
Отец, я же говорила тебе: он столько раз меня обидел, и так сильно, что я не знаю даже, как это можно будет простить. И ещё: у него там другая. Та, которую он любит! — в конце я повысила голос.
Тибо… любимая… — вдруг произнёс мужчина. Отец посмотрел на меня долгим взглядом.
Любит её, говоришь… — сказал вдруг. — Иди спи, Айо, иди спи. У тебя завтра будет двое больных на руках. А Бертина после школы я заберу на кузню.
Мы разошлись, а я долго ещё не могла уснуть, думая над тем, что сказал отец.
Утро следующего дня началось в уже привычных заботах об Авидее и новых, не очень желанных, но от которых было не отвертеться.
Я начала обтирать лже-охотника влажной тканью, думая, что тот спит. Старалась не разбудить его: мне не хотелось встречаться с ним глазами, но потом, дойдя до поясницы, почувствовала взгляд. Он смотрел на меня молча. Я невольно отшатнулась, но вдруг оказалась пойманной за руку.
Продолжай, — сказал мужчина. Сказал на языке не Вензоса, но Адании. И я вдруг поняла, что и вчера он говорил по-нашему. Не успела я удивиться, как рыжий взял мою руку с тканью и провел себе по животу. А потом моя рука в его заскользила дальше, ниже, к кромке штанов. Я с силой вырвала руку и услышала тихий смех.
Ну, что же ты, госпожа целительница… За больными нужно ухаживать получше, доводить начатое до конца!
Я вижу, что Вы вернули свой рассудок, Фэйленд, или как там вас… Можете закончить сами! — и я швырнула ему влажную ткань прямо в лицо, развернулась и вышла. Это на Вензосе он герцог, и мог командовать всеми в своей вотчине, а тут он — никто! Я развернулась и пошла на кухню готовить обед. “Когда же придёт мэтр Сильв?” — подумала я, немного опасаясь находиться почти наедине с герцогом. Из гостиной не доносилось практически никаких звуков.