А рано утром она проснулась и посмотрела прямо на меня, сидящую рядом с ней на стуле.
— Айо?
— Да, мамочка…
— Сколько я проспала?
— Сутки…
— Где Ваух?
— Ещё спит, очень рано…
— Пусть спит… Послушая меня, Рокайо Ньево, — её глаза вдруг лихорадочно заблестели, — пообещай мне, что ты сделаешь всё возможное, чтобы отыскать сестру. Она должна знать, что её семья не бросила её, что мы все её любим!
— Обещаю, мама, только успокойся! — я вдруг испугалась, что её нервозность, этот лихорадочный блеск именно сейчас вгонят её в могилу, схватила успокоительный отвар и дала ей отпить несколько глотков.
— Всё… Хватит, — оттолкнула она кружку, — поклянись, Рокайо! Поклянись!
— Клянусь, мама, клянусь… Найду эту… сестрицу и всё передам ей!
— С отца я уже взяла такую клятву, так что помните об этом!
Нет, моя мама, Рамина Ньево, не умерла ни в этот день, ни в следующий. Мара забрала её ровно на тридцатый день бегства сестры. Предав земле её тонкое, жёлтое тело, мы с отцом два дня молчали между собой, общаясь только с Авидеей и Бертином. А на третий день я убирала в доме у родителей, куда переехала уже во время болезни отца, и мне на глаза попался клочок бумаги с символами Врат.
Я уже приняла решение, когда мне приснился странный сон. В нём я опять видела чужака. Тот стоял на скале посреди пустыне, а затем превращался в врана и громко каркал над моей головой. И в его карканье мне слышался смех.
Часть первая. Глава шестая. Неизбежность.
Нет, я никогда не отличалась спонтанными, необдуманными поступками. Когда в мои семнадцать я познакомилась с Тибольдтом Ганном, он мне так и сказал, что такой здравомыслящей девушки ещё никогда раньше не встречал. Но в первые дни после смерти мамы меня охватила злость, такая злость!
На себя, что не предотвратила знакомство Милады и колдуна, ведь могла настоять на переносе его больного организма в Общинный дом, но поплыла по течению, не став ссориться с родными…
На Миладу, которой было наплевать на самых дорогих и близких людей, и она выбрала любовь и неизвестность, хотя должна была выбрать нас, тех, кто всегда поддерживал её в самых тяжёлых жизненных ситуациях…
На отца, который вовремя не прислушался к моим словам, а потворствовал отношениям чужака и своей влюбчивой дочери…
На маму, которая слишком близко приняла бегство сестры к сердцу и осмелилась умереть, бросив меня, папу и внуков одних…
И в этой злости на себя и всех вокруг моё решение мне казалось единственно верным: найти мерзавку и притащить её домой, ткнув носом в свежую мамину могилу!
Несмотря на эмоции, что я испытывала, мой разум оставался хладнокровным, и я начала обдумывать шаги по подготовке к переходу в неизвестный мне мир.
Для этого мне нужно было всё узнать о Вратах, циклах их открытий и закрытий, сколько времени я смогу провести в том мире, куда ушли сестра и чужак.
Я знала, кто сможет мне помочь в тех сведениях, что были мне нужны, и я отправилась к Арьяне.
Теперь я шла к ней не в кабинет днём, а вечером, покормив детей ужином, что-то соврав заволновавшейся Авидее и отцу, что-то о внезапно заболевшем охотнике.
Путь мой лежал к ней домой, и там я никогда не была. Мы, жители Северных гор, никогда не ходим по гостям без приглашения, но сейчас я решила наплевать на традиции. Мне нужна была определённая информация, и я собиралась её получить.
Поздно вечером на улицах посёлка было темно, снег уже начинал таять, и я, спотыкаясь, набрала верхом мокрого, холодного месива, и поэтому в дверь Арьяны Сугисты я стучала дрожащими пальцами.
— Рокайо? Ты? — закономерно удивилась она, увидев замёрзшую меня у своего порога почти ночью. — Мне, вроде бы, помощь лекаря не нужна.
Я поняла её иронию, но от ступать не собиралась.
— Мы можем поговорить, Арьяна?
— Это срочно? Хотя, о чём я спрашиваю… Ты бы не явилась сюда по такой погоде так поздно… Входи!
Я сделала шаг и услышала чей-то голос, мужской голос, крикнувший сверху:
— Дорогая, кто там? Ты скоро?
Я знала, что глава одинока, но, видимо, она была не так одинока, как думала. Арьяна быстро провела меня в гостинную и плотно прикрыла двери. Потом, вспомнив о чём-то, сказала:
— Извини, я сейчас! Присаживайся, я приготовлю нам чай.
Я села рядом с огромным камином, который считался роскошью. Ноги были мокрыми, и я скинула сапоги, поставив их ближе к огню. Переставив небольшое плетёное кресло туда же, я протянула руки к камину. Живут же люди! Такое богатство я видела в Стревине в особняке одной из своих сокурсниц, очень знатной и обеспеченной девушки. В нашем посёлке жители предпочитали обычные высокие печи, дающие тепло на два этажа.