Девушки всегда бредили красивыми нарядами и украшениями. Я, когда-то, тоже. Идти на чужую свадьбу мне не очень хотелось, особенно на свадьбу той хоть и красивой, но насквозь лживой, особы. Но любопытство победило моё сомнение, и я решила сходить в Храм. При чём, я решила поздравить девушек и связать им по ажурной косыночке.
Благо, шёлковые нити у меня были: белые и розовые. Небольшую косыночку из шёлка крючком я могла связать за один вечер, но для этого мне нужно было поберечь пальцы, которые сейчас я уже почти исколола. К вечеру они могли распухнуть, и я подошла к поварихе.
— Госпожа Эдда!
— Что тебе, Тибо? — женщина поправила небрежным жестом строгий головной убор, нечто среднее между платком и шапочкой на резинке, под который убирались волосы.
— Выдайте мне перчатки, пожалуйста… Я всё осознала! Больше опаздывать не буду!
Эдда зыркнула на меня недовольно, но промолчала. Перчатки для сложных работ выдавала только она каждое утро, и мне, конечно же, в этом было отказано. Я должна была проникнуться и исправиться.
— Госпожа Эдда! — опять я позвала её. Мне нужно было добиться своего. Пусть я вечером и уберу следы дневной работы при помощи примочек из трав, но делать ничего не смогу! А до свадьбы осталось несколько дней.
— Чего прицепилась… Отойди, мешаешь! — Эдда схватила огромный чан с кипятком и переставила его с плиты на рабочий стол, зацепив меня нарочно плечом.
Я, наконец-то, поняла, почему её прозвали торговки толстой Эддой: мышцы её рук взбугрились и натянули ткань платья, прибавив ей грозной, неженской силы и внешности.
— Ну, пожалуйста… Накжете меня после свадьбы, а я девушкам в подарок косыночки свяжу! — выпалила я.
— Говоришь, свяжешь? А умеешь ли?
— Умею, у нас в роду все женщины это умеют…
— Раз так, то пошли…
И она выдала мне холщовые плотные перчатки. Пусть ещё доверие хозяйки кухни я пока не заработала, но первые шаги мною к этому были проделаны. Мне нужна была информация, которой со мной никто не торопился делиться!
— После свадьбы получишь своё наказание, — вдогонку сказала мне Эдда, когда я торопилась к своему мешку с тремахами.
— Хорошо! Спасибо! — улыбнулась ей в ответ.
Вечером я приступила к работе и до ночи успела связать розовую косынку. На следующий день получив более лёгкую, чем до этого работу, быстро освободилась и поспешила к себе.
— Куда торопишься, Тибо? — Эдда оказалась передо мною неожиданно, загородив проход.
— Тороплюсь помыться и довязать вторую шёлковую косынку…
— А что, одну уже связала?
— Да, первая готова…
— Пойдём, покажешь! — приказала мне повариха. Я поняла, что она мне не верит.
Когда мы вошли в мою каморку, то Эдда удивлённо уставилась на лоскутное покрывало и лоскутную занавесь.
— И правда, рукодельная ты…
Мне не хотелось ей объяснять, что я просто схожу с ума от скуки и тоски по дому, и я пожала плечами.
— Покажи косынку…
Я вынула косынку и протянула её женщине. Та смотрела на кружевные узоры полотна, как на чудо!
— Так могут вязать лишь мастерицы самой королевы…
— Спасибо, госпожа Эдда…
— Слушай, как закончишь с подарками для невест, свяжешь мне после свадьбы большой плат таким же узором? Я тебе щедро оплачу!
— Так, нитки нужны…
— Будут тебе нитки, Тибо… Только свяжи мне плат, как у самой королевы! Тридцать серебрушек будут тебе оплатой за работу!
Я немного удивилась такой огромной сумме: из Адании я взяла всего пятьдесят, половина из которых уже была мною потрачена! Неужели Эдда настолько богата? Или это проверка моей жадности?
— Госпожа Эдда, мне достаточно будет и десяти серебрушек, при чём такой плат займёт у меня всего несколько вечеров…
— Хорошо, вдова Тибо, хорошо… Просто я думала, что ты откажешься работать за более меньшую сумму, но раз так… — она одобрительно посмотрела на меня, и мы расстались, довольные друг другом.
Вот и настал день свадеб.
За двое суток до него мы сбились с ног, готовя для солдат праздничный обед. Господа питались с другой кухни, расположенной в так называемом господском доме. Там был настоящий шеф-повар иностранец, готовящий стол для герцога, маркиза и его невесты, коменданта и их приглашённых гостей.
Мне было не понятно, почему свадьбу играли в форте, но девушки шептались, что герцог сам захотел присутствовать на свадьбе и не отпустил маркиза и его тенни домой. Мне показалось это сродни ковырянию своих кровоточащих ран, но моего мнения никто не спрашивал, как никто и не пояснял, как девушка определяет, тенни она для своего мужчины или нет.