Я вдруг начала задыхаться. Это был приступ паники, которых у меня уже давно не было. После смерти мужа я лечилась не только от ночных кошмаров, но и от таких панических атак. Мне постоянно казалось, что это не на Тибольдта, а на меня сверху несётся снежная или каменная лавина, и она накрывает меня, сдавливает мою грудь, и тогда мои лёгкие отказывались дышать!
— Тише, тише, попей воды… — откуда-то в моих руках оказалась большая глиняная кружка с ледяной водой. Я сделала два больших глотка и успокоилась. Дыхание выровнялось.
— Если разрешите приготовить тут на спиртовке отвары, я полечу себя сама, и никто ничего не будет знать… — я подняла глаза на Эдду.
— Я, конечно, разрешу тебе это, но ты уверена? Осмотр медикуса не помешает…
— Не хочу обнажать тело и душу перед посторонним человеком… Мне достаточно того, что по ним уже потоптались…
И тут наш занимательный диалог был прерван глухим стуком в дверь.
— Я открою, а ты пока приляг…
Но я не стала ложиться, а просто опёрлась на спинку кровати рукой. Ноги меня плохо держали. Но испорченную тряпку и ногой задвинула под кровать, и быстро накрыла постель покрывалом.
— Эдда? — я услышала из-за двери голос коменданта. — А ты что тут… Мне нужно поговорить с вдо… то есть, с просто Тибо… Она тут? Работницы сказали, что она сегодня на кухне не появлялась…
— Сейчас не до тебя, Тренган… Она за болела, завтра зайдёшь…
— Я всё знаю, Эдда, — уже тише ответил ей мужчина, — но мне очень нужно…
— Тибо, к тебе господин комендант, выслушаешь его…
— Да, конечно, — ответила я, не понимая, что ещё от меня понадобилось герцогу. То, что комендант здесь по его приказу или дружеской просьбе, было понятно и так!
— Добрый день, — сказал комендант, внимательно осматривая меня. — Если Вам нужен медикус, то я немедленно позову его! Ваше здоровье очень важно для господина Кольфеноя Томарика, очень важно…
— Добрый! Нет, мне никто не нужен! — ответила я, выпрямляя спину и крепче цепляясь за кровать пальцами. — Передайте господину Томарику мою благодарность за его… заботу!
Перед последним словом паузу я сделала не нарочно, но комендант скривился после этих слов и полез в карман, доставая из него коробочку, маленькую блестящую коробочку, так похожую на те, в которых дарил мне когда-то обручальное кольцо и другие незамысловатые украшения Тибольдт, мой покойный супруг.
— Герцог просил принять его извинения за некоторую его мужскую несдержанность и пылкость страсти…
Теперь пришла пора мне скривиться от этих слов. На меня будто выплеснули кипяток. Извинения через постороннего человека! Это ли не плевок в лицо изнасилованной им женщине?
— И этот маленький подарок должен загладить вину вашего миора, Тибо…
Комендант протянул руку с коробочкой, которая по щелчку пальцев открылась, и я увидела то ли подвеску, то ли кулончик из золота в форме цветка, украшенную розовыми камнями.
— Благодарю своего миора за такую щедрость, но мне совершенно ни к чему такой подарок. У меня нет соответствующего наряда…
— Наряд у Вас будет, Тибо… Возьмите! — комендант стоял и протягивал мне коробочку, и тут я обратила внимание на Эдду, ужимками на лице показывающую мне, чтобы я коробочку взяла. Но я махнула головой, мол, нет.
— Я настаиваю на том, чтобы Вы, господин комендант, вернули эту несомненно прекрасную и дорогую вещь её хозяину. Мне ничего не нужно… Ещё раз спасибо!
— Я тогда оставлю её тут… — и комендант положил коробочку на мой табурет, являющийся после кровати единственной мебелью в мой комнатушке.
— Тут её могут украсть, господин Кумарик. Мне негде хранить драгоценности, как видите… Поэтому не разумно оставлять тут такое украшение…
Мужчина вернулся и забрал коробочку.
— Вы ошибаетесь, Тибо… Сильно ошибаетесь! Это — подарок от души!
— Души? А она у него разве есть? У подарка? — усмехнулась я вслед коменданту.
Только он вышел, Эдда начала:
— Дура! Нужно было брать! Такие вещицы всегда в цене!
— Если продашься один раз, то это уже не остановить, госпожа Эдда… Тебя будут покупать снова и снова! Нет, такого я не хочу… Давайте не будем больше об этом, просто мне нужна спиртовка и травы… Вы же поможете?
— Да, Тибо, скоро всё принесут, я прикажу… Сколько понадобится тебе времени для выздоровления? Семь дней? Десять?
— Что Вы, Эдда, дня два — три, не более…
— И что это за чудо-отвары, от которых такой быстрый эффект?
— Всё расскажу, даже рецептом поделюсь…
От такой заботы и участия слёзы сами полились из меня, но я отвернулась к окну и смахнула их с лица. Сейчас некогда было раскисать, нужно приводить себя в порядок на зло всяким… И жить дальше!