Никки вышла из комнаты, преисполненная любви к себе и уверенности в собственных силах. В коридоре не прекращалось движение от двери до двери, и Никки дважды отмахивалась от товарищей, которым что-то от нее было нужно.
- Занята. Занята. Не сейчас.
Те отставали, презрительно поджимая губы. Чем ты, мол, можешь сейчас быть занята?
Несмотря на то, что со многими из них Никки давно уже работала вместе, даже ближе, чем просто работала вместе, шовинистическое отношение никуда не делось. А может, это было правильно. Или Никки сама это заслужила своим поведением.
Питер шел ей навстречу по коридору, ведущему от медотсека. Чем они здесь вообще занимаются? Исследования уже давно прекратились. И как, наверное, радостно им было видеть новоприбывших, которые (если это входило в генеральный капитанский план) могли и вытащить их из этого захолустья.
И с чего такое пренебрежение во взгляде и жестах?
Никки еще раз пожевала нижнюю губу, и без того излишне пухлую.
- Поговорим?
- Поговорим, - Питер кивнул и открыл перед ней дверь в свою комнату. В ней ничего не изменилось за последние сутки, да и не могло. Но все же выглядело все совершенно иначе. Никки удивилась, с трудом узнавая застеленный пол и стеллажи с непрозрачными заблокированными дверцами.
Все было совершенно другим. И Питер тоже был совершенно другим.
- Ну? - он скрестил руки на груди и подпер плечом стену поблизости от двери.
- Нам нужно поговорить о нас, - выдохнула Никки.
- О нас? - Питер поднял брови. Его подбородок дрогнул, уголки губ опустились вниз. Никки с легкостью прочитала это выражение: разочарование.
Она такое уже видела.
- Смеешься?
- Ч-что? Нет, ты не понял, - Никки закусила щеку изнутри, отчего ее лицо перекосило. - Я говорила о нас, о нашей группе.
Оставалось только бесконечно врать.
- Можно ли обедать в своих комнатах, а не в столовой?
- Можно, - Питер пожал плечами. - Это все?
- Все, - Никки опустила голову и выскользнула в коридор.
Все, в общем-то, было понятно и совершенно естественно. Никки заглянула в общую комнату, которая была пуста, затем подошла к единственной комнате, из которой доносились голоса. В комнате, которую занимал Гарж, было так много людей и так мало место, что все, что оставалось Никки, это шепотом спросить у Крыса, потрогав его за плечо, потому что она отчаялась вспомнить его настоящее имя:
- Что там такое?
Говорить шепотом было проще - в горле все еще стояли слезы.
Рядовой пожал плечами.
- Кажется, у Алана крыша поехала. Или не у него. Я не понял.
- Выйдите отсюда нахрен все! - раздался голос капитана Донни.
Никки и Крыс прижались к стене, поэтому смогли пронаблюдать за всеми выходящими. Мэри и Дари вели, поддерживая под руки, светловолосого молодого человека, которого Никки никогда не видела. Все лицо незнакомца было залито кровью. Следом за ними семенил парень со станции, испуганно поглядывая по сторонам. Явно неохотно из комнаты вышел и старлей, мрачно шикнул на всех и остался у двери, которая закрылась. Больше никто не вышел.
- Помощь нужна? - Никки протянула руку в сторону Мэри, который повернул голову сначала к Дари, кивнул и только потом - к лейтенанту.
- Не думаю, что ты сильно поможешь, - пояснила Дари. - Но все равно пойдем, постоишь на входе, мало ли, что еще вашему рядовому в голову придет.
Никки вопросительно подняла брови, но Дари только махнула рукой, приглашая ее в их с Мэри комнату.
Удивительные дела, оказывается, творятся, пока Никки решает свои личные проблемы.
- С ним нам не о чем разговаривать, - Гарж кивнул на Боргера, смотрящего на него зло и возмущенно. - Попроси брата, чтобы вывел его и последил, чтобы ничего не случилось.
- Погоди, - осадил его Донни. - Если ты все знаешь, это не значит, что мне знать не нужно.
Гарж мрачно кивнул и плюхнулся на кровать. На светлых простынях кое-где подсыхали красные пятна.
Ничего хорошего все случившееся не значило. А самым паршивым было то, что он, Гарж, не единственный искуссный манипулятор на всю планету. Впрочем, он это знал и так.
Но констатация оказалась не лишней. Как будто красные мигающие буквы над входом: не расслабляйся, Гарж.
Не расслабляюсь, ответил сам себе Гарж, и уставился на полицейских.
- Рядовой, доложи обстановку. Спокойно, без эмоций.
Алан поднял голову.
- Сэр. Этот человек виноват в том, что моя сестра сейчас в медотсеке. И я шел, чтобы попросить вас, - он дернул головой в сторону Гаржа, - осмотреть ее и сказать мне, как обстоят дела. На станции нет медиков.