ПОСТУЛАТЫ-2
Поэту нужен скромный тихий дом
С террасой, садом, баней и фонтаном,
Чтоб было где в тоске лакать бордо
И люто горевать по дальним странам.
Читатель напридумывал себе,
Что у поэта строчек целый баррель,
Что днём поэт играет на губе,
А ночью из волшебного амбара
Лопатой выгребает чудеса...
Едва ль узнает кто-то в целом мире
О том, как унизительно писать
В обычной пятикомнатной квартире!
Поэту нужно есть три раза в день
Икру, паштет, стерлядку с сельдереем,
Чтобы отринуть мысли о еде
И обратиться к ямбам и хореям!
Пусть даже у поэта нет икры
(Да, пусть! Поэт согласен и на это!),
Поэту нужен санаторий «Крым»,
Холодная Москва вредна поэту!
Нам скажет и лингвист, и логопед,
И всякий труд научный говорит нам,
О том, как важен ультрафиолет
Для крепкого забористого ритма!
Поэту нужно музу понежней,
Развязную, желательно немую,
Но чтобы в ней читался некий нерв,
Бестрепетная преданность ему и
Пленительный изящный силуэт:
Чтоб бюст побольше, талия поуже...
А впрочем, это лишнее. Поэт
Согласен и на нескольких похуже.
Пусть будут симпатичны, но тихи,
Тогда к концу весны, а может, лета
Поэт, возможно, выдаст вам стихи,
А не пустышку в рифму, вроде этой.
Они достают свой возраст как действенный аргумент...
Вере Полозковой
Они достают свой возраст
как действенный аргумент.
Как будто кругом не люди, а коньяки,
Как будто есть что-то лучше, чем ждать прилёта комет
и радужных птиц нектаром поить с руки.
Они атакуют скопом в надежде поймать свой шанс
попасть под шумок с тобой на корабль ноев.
Спокойней.
Не делай пауз, но двигайся
не спеша,
оставь им свою улыбку, а остальное
храни в толще тёмных вод, как древняя крошка Несс,
в холодной тиши, где рыбы, вода и камень.
Не нужно бояться пафоса,
он — лучший друг клоунесс.
Кривляйся,
дерзи,
позируй для фотокамер.
Старайся реветь поменьше: испортишь хороший грим,
зачем тебе в двадцать с гаком — ряды морщин?
В тебе мириады сказок, о них и поговорим.
О том, как тебе несладко — молчи.
Молчи.
ВНУТРИ НОЯБРЯ
А что октябрь? Он за горстку снов,
как пить дать, тебя продаст.
А лето — пером на воде писано,
и смёрзлась давно вода.
Ходи и чвакай гнилыми палыми
подкидышами листвы.
Ноябрь, помогая себе жвалами,
глотает тебя с головы,
торопится, будто бы год не ел, —
а тут вот добыча вдруг.
Мотор покрывается колким инеем,
противно липнет к ребру.
Бумага пульсирует, дышит вся,
становятся буквы в ряд.
Паскудно живётся, но складно пишется
в утробе у ноября.
ПРИЗНАНИЕ
Да, в целом, я не из тех, кто внедряет метод, я даже читать инструкции опасаюсь. Зато я могу ронять подброшенные предметы — всех местных жонглёров давно уже гложет зависть. Ещё из меня плохой завод готовых решений, и я не умею следовать процедуре, зато я могу блестяще мазать мимо мишени — все снайперы посинели и нервно курят.
Я плохо умею молчать — в крови говорит май, но это неважно, мой главный конёк не в этом: я быстро и виртуозно сбиваюсь с любого ритма!
Учитесь, танцоры.
Учитесь, друзья-поэты.
ВЫХОД В ГОРОД
ОТПУСК
«Вышло время на штопку лат
и на срыв чеки.
Всё.
Отбегался, отшумел,
отыграл своё.
Здесь ночами над лесом звенят
колокольчики.
Здесь ручей из твоих земель
тихий холод пьёт.
Насладись красотой сполна.
Выпей памяти.
Не растает,
не убежит
твой рутинный вал.
Погляди-ка — взошла луна...»