Он кивает. И...
Размышляет:
кто ж её
проектировал?
«Небо различных оттенков бурого цвета...»
Небо различных оттенков бурого цвета.
Площадь с рекламной строчкой наперевес.
Здесь успеваешь забыть, что бывает лето,
И уж тем паче, что где-то бывает лес.
Небо отсутствует. Это теперь надолго.
Пьер и Мария знали, куда идут.
Я же верчу железки другого толка.
Скажем, монтажку. Праздничный атрибут.
Не попрощаться. Не разгрестись с долгами.
Байки про быт и бабки — обманка, блеф.
Небо (ну всё, приехали...) — под ногами.
Синее, как: ноль, ноль, девяносто, F.
«Ты ошибся, сочтя её просто одной из многих...»
Ты ошибся, сочтя её просто одной из многих.
Думал: «Пару недель поживу —
поминай, как звали».
На её стороне бетонные злые боги.
На её стороне мегатонны стекла и стали.
Ни по мокрым трассам,
ни по грязным дворам промзоны,
Ни в вокзальной толпе, к глазам поднимая ворот,
Не уйдёшь от неё.
Так и будешь всю жизнь пронзённый
Чёрной стрелкою указателя: «Выход в город».
Будешь рожи корчить, прыгать на задних лапах,
Будешь строчкой вилять, огорчаясь, что нет хвоста.
«Я такой хороший! Не страшно, что весь в заплатах.
Погляди, Москва! Я умею ещё и так!»
И она тебя за твои стишки и ужимки,
Улыбнувшись даже, а не скривившись, вроде,
Замыканьем цепи,
распрямленьем одной пружинки —
Милостиво
Запечатает в переходе.
ГЛЯДЕЛКИ
Зачем луна?
Она не греет.
Она, как рыба,
Смотрит глупо.
Сижу без сна
У батареи.
Смотрю в ответ —
Кто первый сдастся...
«В парках рядами ровными ржавые кроны и...»
В парках рядами ровными ржавые кроны и
ржавые фонари с паучьими городами внутри.
Близится время памяти, живые и теплокровные
перебирают хлам, листают календари.
Директора, консультанты, банкиры и дипломаты,
собираются на важные встречи, гладят рубашки,
в последний момент, подумав, кладут в дипломаты
кто тряпичного зайца, кто ракушку, кто пряжку.
Фотомодели, телеведущие, светские дамы
собирают наряды, как мандалы — крупица к крупице.
Каждая надевает нечто, о чём не помнит годами:
каштан на шнурке,
кольцо из пластмассы,
перо неизвестной птицы.
Если спросить об этом, они краснеют и сердятся,
потом говорят:
«Вы разве не знали? Это теперь модно».
Память слегка холодит сосуды и достигает сердца,
лица и голоса хранятся в шкатулке на дне комода.
ТРЕХСТИШИЯ
I.
прилёг отдохнуть
уставший бомжик седой
на эскалатор
умер, в рай попал
гляжу: и там турникеты
сбежал из рая
Третьяковская
лучше, чем Арбатская
но с рифмой туго
стеклянная дверь
не бей меня по носу
прозрачной тушей
восемь карточек
разных в моём кармане
как бы не спутать
мясо в вагоне
читает Мураками
модная книжка
куплю гранату
пусть валяется дома
на всякий случай
скрипку услышал
оказалось, мобильный
яду мне, яду
кстати, о главном
что же вы так шумите?
я же о главном
видишь дворнягу?
вот у неё и спрашивай
цену продукта
анализ нужен
но зачем хризантему
растеребили?