— Разумеется, — убедительно улыбаюсь. Девушка кивает и снова напрягается, я же начинаю волноваться.
— Когда я перешла в новую школу я.встретила старшеклассника, он сейчас в выпускном классе, тогда он был в 9, я же была в 6. Он был красив и как-то притягателен, — она хитро улыбается и смотрит на меня. — высокий блондин, мой типаж. А вот я, глупый ребенок, явно не в его. Полтора года я проходила, пуская по нему слюни, о чём он знал, но не обращал внимания, — даже тот простой факт, что ей нравился кто-то ещё заставляет меня сжимать и разжимать кулаки, чтобы не сломать что-нибудь, например камень или с десяток деревьев, в приступе ревности. — Когда… Когда погибли мама и Влад, а я осталась с жестоким и бессердечным отцом, мне нужно было найти маленький позитивный момент в жизни, что-либо, за что можно зацепиться, и я цеплялась за него. Мы были уже на год старше, однако разницу в статусе и возрасте это не изменило, наоборот, после того, как я лишилась семьи, — по щеке девушки катится слеза, которую я осторожно вытираю. — я стала запуганной, избегала прямых взглядов и общения, совершенно забила на свой внешний вид, отталкивая от себя даже тех, кто раньше со мной дружил, — Елена опускает голову и теребит край куртки. — За месяц до конца 7-го класса я решила взять себя в руки. Ну…относительно. Начала снова подбирать одежду, а не носить месяц подряд один и тот же бесформенный черный наряд, заплетать волосы в причёску, вылезать из бесконечных двоек. И решила, что он мой ключик к нормальной жизни. Он ведь добрый, веселый, — в голосе девушки яд, а в сердце боль, — даже если я ему не нравлюсь, он не обидит меня. Я так думала, — я же напрягаюсь, боясь даже представить, что же он ей сделал. — 3 июня у меня день рождения, учились мы последний день тоже 3-го, так как две недели мая школа не работала, с утра я решила пригласить его на свою мини-вечеринку, он… — она замолчала, пытаясь взять себя в руки, а я даже боялся пошевелиться. — он улыбнулся и сказал, что подумает, а выходя с последнего урока я увидела, что все на меня смотрят и смеются, а он стоит в компании друзей и громко, не замечая меня, высмеивает дуру, решившую его пригласить на свидание, — в её глазах снова слёзы, а мне просто хочется найти этого козла и свернуть ему шею. — сказав, что это чокнутая Ларина из 7”б», его поддержал дружный гогот на весь коридор, мол, как эта замухрышка может даже мечтать о таком, как великий и прекрасный Роман, — я зарычал, а она сжала мою руку, — мне стало так больно и обидно, что я, в слезах, промчалась мимо них, а в спину я услышала смех всех, собравшихся там, громче всех смеялся именно он, — она опускает глаза и несколько минут молча смотрит на наши сплетенные пальцы. — Понимаешь, дело не в нём, не было никакой любви, думаю, даже чувств настоящих не было… Просто… Чёрт, просто… после гибели моей семьи я нашла единственное позитивное чувство внутри меня, зацепилась за него так, что оно стало смыслом моего существования, а в тот день это самое чувство взяли и растоптали в микроскопические осколки и меня вместе с ним. Дело было не в Романе, я просто действительно устала. Но я не хотела кончать с собой, просто сиюминутная слабость, которая, если бы не появился ты, — она смотрит на меня с грустью и благодарностью. — кончилась бы очень плохо.
-Теперь… Теперь я понимаю. Эдвард говорил, что это как-то связанно с каким-то парнем, а я не мог понять, как ты, — я оглядёл её с головы до ног. — такая рассудительная и умная, могла пойти на такое из-за какого-то парня.
Она кладёт голову мне на плечо и мы молча сидим. Минуту, две, пятнадцать. И я понимаю, больше нет смысла увиливать и врать. Пока говорить начистоту.
— Ты всё ещё хочешь знать о начале моей вампирской жизни? — девушка с энтузиазмом кивает и превращается в само внимание, глядя мне прямо в глаза и ловя каждое слово. — Я родился в Хьюстоне, Техас, в 1844 году, — она замерла, очевидно, подсчитывая мой возраст. — В моё время каждый, хоть немного амбициозный, мальчик мечтал о военной карьере. Я же был силён, умел, отважен, все мои качества говорили лишь об одном — я буду великолепным солдатом. Мой отец очень мною гордился, а меня не волновало его мнение. Я хотел быть выдающимся, хотел показать себя. В возрасте 16 лет, почти 17, я пошёл в Армию Конфедерации, я всегда выглядел взрослее своего возраста, к тому же уже тогда, в человеческой жизни, люди редко со мной спорили, что я списывал на личное обаяние и умение говорить правильные слова, — я грустно улыбаюсь. — в общем, когда я сказал, что мне 20 лет, ни у кого не было и мысли усомниться, поэтому уже через неделю я был на войне, о которой грезил практически с младенчества, — Елена хмурится, в её голове явно крутится вопрос, только вот, видимо, прерывать рассказ она совсем не хочет. — Я очень быстро продвигался по службе, обгоняя более опытных, более умелых бойцов, полностью считая это своей заслугой. Ну и, конечно, если ты не заметила, — подмигиваю. — я достаточно харизматичен, — она хмыкает. — поэтому вопросов «как» и «почему» у меня не возникало, я принимал всё как должное, привыкший к тому, что мне всё достаётся проще, чем остальным.
-А ты был тем ещё зазнайкой, — не выдерживая вставляет Елена, заставляя меня улыбнуться.
-Был? — выгибаю бровь, а девушка смеется. — Так или иначе к 20 годам я был самым молодым майором Техаса, и это, если не брать в расчёт мой реальный возраст, — она восхищённо приоткрывает рот, а я от чего-то смущаюсь, что совсем не похоже на меня. — Всё произошло во время первой битвы при Гальвестоне, хотя, это даже битвой назвать сложно, когда подошли минометные корабли северян, я руководил эвакуацией женщин и детей из города. Понадобился целый день на подготовку, а потом я поехал вместе с первой колонной штатских, чтобы проводить из в Хьюстон. Эту ночь, последнюю ночь моей человеческой жизни, я помню очень отчётливо, — я чувствую волнение и страх Елены, страх не передо мной, а за меня. Она уже поняла, что ни одна из наших человеческих жизней не кончалась легко. — Убедившись, что все в безопасности я взял другую лошадь и помчался в Гальвестон: отдыхать было некогда. Едва отъехав от города я заметил трёх женщин. Они шли пешком, и я решил, что это отставшие беженцы. Рассмотрев их поближе я буквально онемел: прекраснее я никого в жизни не видел, белоснежная кожа, идеальные черты лиц. Они все выглядели очень молодо, не женщины, а молодые девушки. Я знал, что они не могли отстать от нашей колоны, таких красавиц я бы запомнил, — я горько усмехнулся. — «По-моему он потерял дар речи» — сказала самая высокая из девушек. Её голос звучал словно колокольчик на ветру. Волосы у неё были светлые, а кожа белая, как фарфор. У второй волосы были ещё светлее, а вот цвет кожи не отличался от предыдущей. «Ммм, — вздохнула она. — Какая прелесть!», — Елена нахмурилась, а я легонько приобнял её за плечи. — Самая маленькая, брюнетка, взяла девушку за руку и быстро заговорила. Голосок у неё был слишком тихий и мелодичный, чтобы звучать резко, но, похоже, именно этого она и добивалась. «Нетти, сосредоточься», — сказала она. Я всегда чувствовал людей и отношения между ними, брюнетка, если сравнивать с армией, была, очевидно, выше рангом. «Кажется, он вполне подходит, молодой, сильный, офицер… — Брюнета замолчала, и я безуспешно попытался заговорить. — А кроме того, есть ещё что-то… Чувствуете? — спросила она остальных. — Он… притягательный.» Я прекрасно помню как мои инстинкты кричали во время их разговора, больше всего мне просто хотелось убежать, но только вот я был воспитан защищать женщин, а не бояться их. Мария, так звали их главную, сказала, что я ей пригожусь и попросила остальных уйти, я ничего не понимал из их разговора, однако страха от этого меньше не становилось. «Как тебя зовут, солдат?», — спросила Мария, стоило нам остаться вдвоем. «Майор Джаспер Уитлок, мэм», — заикаясь, выдавил я, не в силах нагрубить женщине. «Джаспер, я искренне надеюсь, что ты выживешь, — сказала она нежным голоском. — Ты мне нравишься». Она сделала шаг и наклонилась ко мне, словно собиралась поцеловать. Инстинкты требовали от меня бежать, но я замер, не в силах пошевелиться, — Я настолько был поглощён рассказом и воспоминаниями, что не сразу заметил плачущую на моём плече Елену, неловко глядя её по голове, я пытался успокоить девушку, не применяя способности.