— Зачем ты был им нужен? — заикаясь и размазывая слезы по лицу, спросила девушка.
— Армия. Понимаешь, на юге уже много столетий, не прекращаясь, ведутся ожесточенные вампирские войны. Мы, бессмертные, жили там, зачастую, не больше недели. Понимаешь, на севере, особенно в наименее солнечных местах, мы живём как люди, плотно контактируя с ними, но вот на юге вампиры живут исключительно ночью, вампиров много, а еды… — я запинаюсь. — людей, мало — она вздрагивает. — Людей, конечно, много, только вот нам нельзя вызывать подозрений, поэтому вампиры на юге охотятся гораздо реже, чем им хотелось бы. И вот однажды один вампир, по имени Бенито, придумывает способ, как остаться одной группе на огромной территории, это ведь такие возможности: можно охотиться хоть каждый день — он создаёт армию новорождённых, — девушка округляет глаза, а я поясняю: — Никогда мы не бываем так сильны, опасны и жестоки, как в первый год после обращения, в нас всё ещё течёт человеческая кровь, наша собственная, что делает нас идеальными машинами для убийств. Ну, — поправляюсь, — почти идеальными. Мы слишком рассредоточены, агрессивны, неуправляемы и, просто говоря, неадекватны, новорожденные вампиры вообще не могут себя контролировать, поэтому, зачастую, половина армии погибала от рук своих же «сослуживцев». Однако, от мысли создать армию он не отказался, он побеждал раз за разом, создавая ещё больше новорождённых, ведь добрая часть его армии погибала в боях, остальные от схваток друг с другом. Воевать против новорожденного, если не знаешь как — самоубийство. Они очень сильны и буквально могут раздавить противника, уничтожить его, — девушка судорожно вздыхает. — но только они, как я уже говорил, совершенно неуправляемы, полностью во власти собственных инстинктов, поэтому, мало кто из новорожденных Юга жил долго. Когда остальные вампиры поняли, что у Бенито неоспоримое преимущество — они не нашли ничего лучшего, как создавать собственные армии. То, что происходило после, думаю, ты и сама можешь представить — массовые смерти и пропажи людей, сотни мертвых новообращённых, постоянная погоня за властью, когда силы равны. В итоге это всё зашло так далеко, что вмешались Вольтури, — Елена вздрогнула, мы рассказывали ей о них и она приходила в ужас от одной только мысли, что где-то существует древний клан вампиров, несущий ответственность за сохранность нашей тайны. — Если бы не они, южные вампиры давно открыли людям глаза на наше существование. Когда пришли Вольтури, то уничтожили практически всех живущих там вампиров, в наказание провинившимся и назидание остальным. Однако, не все вампиры были уничтожены, так же как и далеко не все отказались от мысли создать армию. Только теперь это было иначе, новорожденных обучали борьбе, заставляли скрываться, мы вели себя осторожно и скрывались, как только могли. Теперь выбор вампиров в армию был более тщательный, они не обращали кого попало, поэтому Марии, как главе одной из Южных армий, очень понравился я — молодой, сильный майор армии. Спустя два дня началась моя новая жизнь.
— Почему… — неуверенно начала Елена, — Почему мне никто не говорит, что происходит между укусом и полным обращением?
— А зачем тебе это знать? Если ты когда-нибудь примешь решение стать одной из нас — мы поделимся, а сейчас… Не думаю, что тебе стоит об этом думать, — девушка пожимает плечами, мол, не знаю, но в итоге кивает. А я думаю, какую часть дальнейшего стоит ей рассказать, чтобы не запугать до смерти, в итоге решаю, что говорю правду и ничего кроме правды. — Мария натаскивала нас лучше, чем остальные, когда мы делали успехи. нас награждали…
— Как? — Чёрт, Елена.
— Ммм, — я застонал, подбирая нужные слова. — высшей наградой была ночь с женщиной, — она непонимающе хмурится. — очаровать, переспать, убить, — сказать я как можно быстрее, не желая растягивать эту часть рассказа. Глаза Елены расширились от ужаса, когда она поняла, о чём я говорю. — Я часто делал успехи, — ещё тише добавляю я, чувствуя исходящий от Елены ужас. — Так прошло не одно десятилетие, как и в человеческой армии, я делал успехи и очень быстро достиг вершины своей карьеры. Мария всегда замечала мою особенность сходиться с людьми, умение ими управлять, хотя я всё ещё не понимал, что это дар, а не просто врожденная черта, поэтому, вскоре, я был назначен главным по тренировке и последующему уничтожение новорожденных, — она снова сжалась. — Понимаешь, когда новорожденный период проходил, эти вампиры больше не были нужны их создателям, создавались новые вампиры и так по кругу. Со временем, то ли от моих умений, то ли от способностей, а, может, просто так Мария очень привязалась ко мне, я же считал её центром своей вселенной, — даже полная погруженность в мрачные времена моего прошлого не может заставить меня не улыбаться, когда я чувствую жгучую ревность, исходящую от сидящей рядом девушки. — Я не знал другой жизни, понимаешь? По тем временам наша армия была просто огромной, а под моим руководством бойцы были опытнее остальных. Окрыленная победами Мария стала жадной, ей хотелось больше власти, больше территории. Со временем война затихла, но не прекратилась, основными причинами теперь являлись месть и раздоры, а не борьба за территорию. Прошло какое-то время и новорожденные, как и люди, перестали для меня что-либо значить, всего лишь пешки в нашей игре. Год за годом моя жизнь была чередой бесконечной жестокости, войны и смерти, — Елена снова всхлипнула, жалея меня. — Через несколько десятков лет я подружился с новорожденным по имени Питер, который, как и я, успешно выживал там, где остальные не держатся и года. Он был, как это сказать, более правильным, разумным. Он не любил драться, хотя у него всегда неплохо получалось. Всё шло хорошо до момента очередной чистки, ставших бесполезными, новорожденных. Среди них была половинка Питера — Шарлотта, когда я вызвал её, Питер словно с цепи сорвался, он приказал ей бежать и последовал собственному совету. Разумеется, я мог бы их догнать и уничтожить, да только вот это было последним, чего я хотел, так что я оставил всё как есть. Мария была в ярости и это послужило первым шагом к её желанию уничтожить меня, как бы полезен я не был. Разумеется, у меня не оставалось выбора, кроме как убить её, единственного союзника, смысл моей жизни, — Елена выдернула свою руку из моей, а я снова не смог сдержать улыбку. — но это было совсем не просто. Понимаешь, мы прожили рядом примерно столько же, сколько Карлайл и Эсми. Разумеется, между нами и близко не было таких чувств, между нами была жажда крови и войны, но не любовь, в состояние вечной войны не построить крепкой связи. Примерно через пять лет, тайком, меня навестил Питер и рассказал о совершенно другой жизни, о которой раньше я и понятия не имел. Жизни без войны. Он рассказал, что они с Шарлоттой перебрались на север и, даже встречая другие кланы, они ни разу не вступали в бой, расходясь мирно, а иногда даже оставаясь друзьями, — я грустно улыбаюсь воспоминаниям. — Он предложил мне последовать за ним и я, с радостью, согласился. Я был готов и хотел этого, хотел жизни, не войны. Я не хотел убивать Марию, но и сожаления, оставив её, не испытывал.
Я долго молчал, полностью погрузившись в воспоминания.
— На протяжение нескольких лет я кочевал вместе с ними, привыкая к новой жизни, без войны, в мире. Но депрессия, появившаяся ещё в армии, не проходила. Пока мы не заметили, что хуже всего мне становилось после охоты. Понимаешь, проведя столько десятилетий среди смерти и кровопролитий я стал вампиром, без капли человечности внутри, люди были лишь источником питания, а я был жестоким, беспощадным чудовищем. Однако, тогда я уже хорошо понимал свой дар и мог чувствовать то, что чувствуют мои жертвы, — я замер, вспоминая, что именно они чувствовали. — Страх, ужас… Всё это, каждый раз, возвращало меня туда, куда я меньше всего хотел возвращаться. Питер и Шарлотта устали от войны, но вот отвращения к убийствам, даже убийствам людей, у них не было, поэтому мне пришлось их покинуть. Я не знал, как жить и что делать дальше, — я покачал головой. — я пытался не охотиться, но это было безуспешно, пытался охотиться как можно реже, но это заканчивалось срывами. Целое столетие я жил легко, не пытаясь и даже не думая себя контролировать. После этого взять себя в руки оказалось нелегко. На самом деле, мой самоконтроль в плане человеческой крови до сих пор хромает, — вот за это мне действительно стыдно. Прошлое в прошлом, но кто знает, сколько ещё раз я могу сорваться в будущем, поддавшись своей тёмной стороне. — Однажды я был в Филадельфии, гулял днём, к чему на тот момент до сих пор не привык, как пошёл дождь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания я заскочил в закусочную, — невольная улыбка показалась на моём лице, — где, изрядно меня напугав, ждала Элис. Она рассказала мне о Калленах и их образе жизни. Мне было тяжело в такое поверить, но терять мне было нечего. И в тот день, впервые со дня моего обращения, я почувствовал надежду.