Внезапно позади раздался женский визг и треск веток.
- Поймал! Всё в порядке! – послышался радостный голос мордоворота.
- Эээмм... А не могли бы вы теперь поймать и меня?
Санса Старк сидела, обняв колени и периодически всхлипывала. Её колотила крупная дрожь.
- Да не лунатизм это. Я знаю, что такое лунатизм – моя подруга Джейни Пуль страдала от него. Несколько раз ее находили ночью на кухне – она во сне ела пирожки. И ей никогда при этом не снилось ничего подобного. Это что-то другое. Это как будто... как будто я птица. Я не могу это описать. Что со мнооой?
Лен занёс ладонь, чтобы погладить Сансу по голове, но передумал и спрятал руки за спину. Клиган зевнул в кулак.
- Пташка, я не знаю, что за странная страсть к полётам у тебя обнаружилась, но мне уже надоело находить тебя посреди ночи в самых неожиданных местах. Хорошо, что мы не в Королевской Гавани – там башни ой-ё-ёй какие высокие.
- И самое интересное, что я видела Кастерли-Рок просто с невероятными подробностями, а ведь я там никогда не была, только на рисунке видела. К тому же рисунок этот был руки дядюшки Брандона. Вы, кстати, знали, что он по молодости увлекался искусством? Он развлекался тем, что рисовал замки, в которых побывал, и дополнял их схемами захвата этих же замков. Кастерли-Рок, правда, был изображён каким-то перекошенным, но папа утверждал, что это потому, что во время посещения этого замка дядюшка был не сильно трезв. А вот мой второй дядюшка Бенджен рисовать совсем не умел, но зато дивно писал стихи, как утверждала старая Нэн. И дарил их понравившимся девушкам. Так романтично. Странно, что ему никто не ответил взаимностью. Но папа объяснял, что это из-за обилия в стихах таких слов, как тлен, смерть, кровь, снег и увядшие розы. Ну что, спрашивается, плохого в розах? Нэн рассказывала, что он любил писать в крипте, говоря, что там вдохновляющая обстановка.
Лен растерянно посмотрел на Пса.
- И много у нее дядьёв? – шёпотом спросил он.
Клиган неопределённо пошевелил в воздухе пальцами.
- Не обращай внимания. Не видишь, что у девушки истерика. Она когда семью вспоминает, то успокаивается.
Санса, заметив, что ее собеседники отвлеклись, прервала свой рассказ об увлечении ее отца резьбой по дереву и вернулась к Кастерли-Рок.
- Мама всегда говорила, что у меня живое воображение, но я не могу себе представить, чтобы сны были настолько детальными. Ну как мне могло присниться, что кухарка выставляет на подоконник у открытого окна пирожки, чтобы они остыли, а этажом выше кто-то на балконе вытряхивает пыль из бархатного покрывала с вышитым золотым львом. И это ощущение полёта. И быстро приближающийся шпиль и резкая боль в голове.
- Во сне ты врезалась в шпиль одной из башен Кастерли-Рок?
Санса пожала плечами.
- Было довольно темно.
- Разве птицы летают по ночам?
- Но я же не птица, – резонно заметила Санса.
Клиган помотал головой и воздел глаза к небу, будто надеясь найти здравый смысл хоть там.
- И почему мне кажется, что мир рехнулся?
Лен задумчиво морщил лоб, силясь что-то вспомнить.
- А почему вы мне раньше не рассказали об этом, когда в той деревне с крыши спрыгнули?
Клиган насмешливо фыркнув, ответил за Сансу.
- Как будто ты бы сообщил нам что-то дельное.
Парень нерешительно замялся.
- Помните мою бабулю? Ту самую, которая травница?
Клиган перевёл взгляд с всхлипывающей леди Старк на гончара и ехидно спросил:
- Парень, а ты уверен, что сейчас самое подходящее время, чтобы вспоминать твою бабулю?
Лен активно закивал головой.
- Уверен! Так вот, моя бабуля рассказывала мне всякие сказки и легенды. И я тут вспомнил одну сказку. Правда, моя бабуля утверждала, что это вовсе и не сказка. Она рассказывала о варгах.
Последняя фраза была сказана так торжественно, будто он собирался посвятить их в тайны мироздания. Правда, эффект был немного подпорчен тем, что Лен подавился залетевшим в рот комаром. Пёс и Пташка терпеливо ждали, пока он откашляется.
- Так вот. Бабушка рассказывала, что где-то далеко на Севере ещё осталось много удивительных существ. И есть такие люди, которые могут как бы вселяться в тела животных. Управлять ими, что ли. И смотреть на мир через глаза этих животных. А после наливки она ещё и рассказывала, что по молодости была знакома с одним варгом. Будто он мог залазить в сознание своей собаки.
- И насколько же крепкая была наливка? – когда такой суровый и брутальный человек, как Сандор Клиган начинал разговаривать с кем-то ласково, как с ребёнком или с умалишённым, выглядело это довольно жутко. Лен покраснел и стал разглядывать свою обувь, стараясь при этом выглядеть не слишком испуганным.
- Я не выспался, а ты мне тут травишь детские сказки своей бабули, которая под мухой любила вспоминать молодость. Ты мне ещё про Детей Леса расскажи.
Санса обнаружила, что ожесточённо грызёт ноготь, что бывало с ней в минуты крайней задумчивости и мысленно ударила себя по рукам. Взращённая на сказках и легендах Севера, к рассказу Лена она отнеслась менее скептично.
– То есть, ты думаешь, что мой разум, пока я спала, отправился летать над Кастерли-Рок в теле птицы? – Вы на своём чокнутом Севере все мозги отморозили? – рявкнул Клиган.
Санса и Лен молча посмотрели на Пса так, что тому стало неуютно.
– Если вы чего-то не видели или во что-то не верите, то это не значит, что этого нет, – обиженно сказал Лен. Леди Старк согласно закивала головой. Клигану захотелось выпить. – Знаете что? – Пёс чувствовал себя плохим родителем, который рассказывает детям, что на самом деле добрых волшебников и великанов нет. На него уставились две пары больших наивных глаз. – Ммм… Собирайтесь. Уже светает. А я пока пойду проверю, не улетели ли наши лошади, предварительно отрастив себе крылья. *** Корчма стояла в довольно оживлённом месте – на перекрёстке двух дорог, и в клиентах здесь никогда не было недостатка. Так было и этим утром. За столом, стоящим в самом тёмном углу, сидели трое печальных, понурых мужчин. Поводов для радости у них было крайне мало. Дело в том, что их обокрали. Снова. – И почему она взяла именно мой плащ? – Раман, самый старший в этой компании, хмуро разглядывал стоящую перед ним кружку с пивом. – Как знала, что в капюшоне у завязок зашито золотое кольцо. – Зачем ты его в плащ-то спрятал? – возмутился Итен. – Но она и вправду феноменальная сучка. И сумку твою спёрла со всеми оставшимися деньгами, и мой кинжал любимый.
Молчаливый долговязый детина с недельной щетиной поднял глаза от миски с похлёбкой.
– Ага, спёрли ваши шмотки, а продавать пришлось мои.
Его приятели смущённо переглянулись.
– Ну, есть-то что-то надо.
Дальше они ели молча, стараясь не вспоминать о Клигане и его ушлой девице. На душе было крайне неуютно – возвращаться к своим без Пса и без денег было, мягко говоря, позорно.
За соседним столом большая группа крестьян что-то бурно обсуждали. Члены Братства без знамён машинально стали прислушиваться.
– Совсем от разбойников спасу нету! – громко сокрушался немолодой полноватый мужчина. Его товарищи согласно мычали. – И ведь так жалко бедняжку. А ведь это может случиться с каждым, пока по лесам такие ублюдки бродят. Когда мы с мужиками пришли, их, негодяев, уже и след простыл. Дверь открылась и в помещение вошёл молодой хорошо одетый человек. Золотистые кудри и мечтательный взгляд с поволокой заставляли вспомнить о прекрасных рыцарях из баллад. За ним семенил его полноватый невысокий слуга, нагруженный сумками. Новоприбывшие прошли к ближайшему свободному столу. Юноша сел на скамейку и стал рассеянно накручивать на палец светлый локон, а толстяк поспешил к хозяину корчмы распорядиться о завтраке. – Да, война и разбойники друг за другом ходят. Сколько сейчас дезертировало, вот они мародёрствовать и пошли, – крестьяне продолжали разговаривать, не обращая внимания на новоприбывших. – Хорошо бы облаву устроить и леса-то подмести. А то будут такие непотребства продолжаться. – А что от нас толку-то. Это должны господа с солдатами сделать. У них-то оружие посерьезнее, чем вилы да топоры. – Теперь баб и девок даже за ягодами не отправишь.
Златокудрый юноша, заинтересованный разговором, придвинулся ближе.