Признаться, Ремезов был явно заинтригован.
— Привлечь к ответственности? Кого?
— Эту сумасшедшую, эту дрянь, эту негодяйку, эту стерву! — Надо отдать должное Елене Анатольевне Ховриной-Черновой — неформальной лексикой она не пользовалась.
— Кого же именно? — допытывался Ремезов, подспудно догадываясь, о ком идет речь.
— Эта… ее сестра, тетка Кати, посмотрите, видите синяк?
Она продемонстрировала ему свое пухлое запястье, на котором имелось небольшое покраснение.
— Вы имеете в виду гражданку Коноплеву? — уточнил он.
— Ее, ее, кого же еще? — закивала головой безутешная жертва. — Полчаса назад она ворвалась в квартиру, устроила здесь настоящий погром, видите, она здесь топталась… даже отпечатки ее сапог остались… Зафиксируйте, зафиксируйте это.
На беспорядочно сваленном на полу белье действительно виднелись довольно отчетливые следы обуви. Ремезов с усилием стряхнул с себя не покидавшую его последнее время меланхолию, и ее место немедленно заняло раздражение. Да что она себе позволяет, эта белокурая бестия, эта чертовка, лишенная всяких тормозов!
— Еще я требую медицинского освидетельствования, пусть врач зафиксирует травмы, которые она мне нанесла, — не унималась женщина. — Ее вообще нужно изолировать от общества. Изолируйте ее!
В каком-то смысле Ремезов был даже согласен с ней. Светлану и самом деле следовало бы не то чтобы изолировать, но как-то нейтрализовать, дабы она не мешала расследованию своими глупостями и дикими выходками. Кто знает, что еще ей взбредет на ум!
Дверь отворилась, к поруганному очагу вернулся встревоженный супруг.
— И-игоре-ек, — пролепетала женщина и рухнула в его объятия.
Она разразилась потоком слез и нечленораздельных причитаний, которые Ремезов терпеливо выслушивал.
Ему волей-неволей пришлось выступить в несвойственной ему роли адвоката Светланы Коноплевой, хотя она ему этого не поручала и, положа руку на сердце, вела себя по отношению к нему не слишком корректно. Что касается Чернова, то он принялся утешать жену.
— Леночка, не плачь, зачем выносить сор из избы? Светлана, конечно, вспыльчивая особа, но она не маньячка… Ничего страшного не произошло, наплевать на эти простыни… Долго постирать их, что ли?
— Вот и стирай! — огрызнулась Леночка.
Похоже, в гнездышке не так уж все было безоблачно и прежде, а теперь намечался крупный семейный скандал. Ремезов невольно посочувствовал Чернову: несладко состоять приживалом у вздорной бабы.
Елена Анатольевна сменила тактику, устроившись в уголке, где принялась за инвентаризацию нанесенных ей обид, кои она намеревалась выместить на благоверном после ухода сыщика, чем не преминул воспользоваться Чернов.
— Насчет Кати ничего нового?
Ремезов даже удивился его вопросу: за все время папочка пропавшей девочки не проявлял особенного беспокойства.
— Нет, — сухо ответил Ремезов, — последней ее видела ваша жена, на этом, к сожалению, след обрывается.
Он не был расположен углубляться в подробности и, перехватив инициативу, спросил:
— Скажите, Катя ничего не рассказывала вам о некоем молодом человеке, с которым она встречалась или недавно познакомилась?
— Что такое? — удивился Чернов. Похоже, он еще не осознавал себя отцом девушки, у которой завелся дружок.
— Не было ли у нее молодого человека? — повторил вопрос Ремезов, придав ему большую конкретность.
— Честно говоря, не знаю, — растерянно произнес Чернов. — Она мне ничего такого не рассказывала, мы с ней все больше говорили об учебе… А вы Ольгу не спрашивали? — спохватился он.
Конечно, она не говорила, а он и не спрашивал. Разве он обязан знать, чем занимается и о чем думает его дочь, тем более что теперь он наслаждается вновь обретенным счастьем?
— Понятно, — вздохнул Ремезов, пропустив мимо ушей вопрос Чернова, и добавил: — О том, что ваша бывшая жена приготовила десять тысяч долларов на тот случай, если вы через суд потребуете раздела квартиры, вы, конечно, тоже не знали?
Тут уж Чернов несказанно удивился.
— В первый раз слышу!
— Насчет денег или насчет суда?
— Ну… что касается суда… В общем, это была идея Елены, а я еще не до конца определился.
— Конечно, тебе ничего не нужно! — немедленно отреагировала на его последнее заявление жена.
Чернов поморщился:
— Как бы то ни было, о деньгах я ничего не знал, уверен, что Елена тоже.
— А что, это вариант! — с готовностью отозвалась та. — Если она нам заплатит, мы судиться не будем.