— Видели вы мою племянницу? Она знает о воровстве?
Когда Элк подробно рассказал о том, чему был свидетель, Ингл воскликнул:
— Гарло! Зачем он приходил? Он встретил Эйлин в Дартмуре, вы говорите? — Он нахмурился и вдруг хлопнул себя по коленям. — Теперь вспоминаю. Он красовался в своем автомобиле, когда мы возвращались с поля. Это был Гарло. Знает ли он Эйлин? — подозрительно спросил Ингл попутчика.
— Они познакомились в Дартмуре; это все, что я знаю, — ответил Элк.
— Он волочится за ней? Она ведь хорошенькая. Впрочем, она в таком возрасте, что может обойтись и без моей опеки.
Итак, этот утопист предоставил Эйлин ее судьбе.
Глава 7
Он написал ей из Плимута и просил приехать к нему вечером; она вошла как раз, когда он кончал обед, приготовленный им самим.
— Да, я уже знаю о грабеже, они не нашли там ни шиллинга, слава Богу. Зачем ты позвала полицию?
— Кого же другого мне было звать? Доктора? — спросила она. — Что обыкновенно делают, когда обнаружат воровство? Конечно, я послала за полицией.
Ингл с удивлением и злобой посмотрел на девушку, но она не испугалась. Он первый опустил глаза.
— Может быть, так и следовало поступить. Ты знаешь Гарло?
— Я встретилась с ним в Дартмуре.
— Вы знакомы?
— Не больше, чем вы, — сказала Эйлин, и он опять удивился.
— Я не собираюсь ссориться с тобой, чего ты накидываешься на меня? — прошипел Ингл. — Ты была мне полезна, но и я не был скуп. Гарло твой хороший знакомый…
— Он пришел сюда в день грабежа, чтобы предложить мне место, — перебила Эйлин, как будто не замечая его гнева. — Я встретила его в Принстоуне, и, вероятно, он подумал, что из-за моего родства с вами мне трудно будет пристроиться.
Ингл проворчал что-то, чего она не разобрала; ей показалось, что она напугала этого раздраженного человека, чего она вовсе не хотела.
— Больше ты мне не нужна. — Ингл вытащил бумажник и вынул из него банковый билет. — Я не собираюсь больше давать тебе деньги.
Он, очевидно, надеялся, что она откажется от денег, и не ошибся.
— Теперь все? — спросила Эйлин, не обнаруживая намерения взять деньги.
— Все.
Она кивнула в знак прощания и пошла к двери.
— Уборщицы придут сегодня, — сказала она. — Вам лучше бы сговориться с одной из них, чтобы она поселилась здесь в доме, но, вероятно, у вас свей планы.
Раньше чем он смог ответить, она ушла. Ингл слышал, как захлопнулась за нею входная дверь, взял деньги и положил их без всякого смущения обратно в бумажник: несмотря на широту политических взглядов, он был необычайно скуп.
Ему предстояло много дел: открыть старые ящики, достать бумаги и счета, спрятанные в различных потаенных местах. Сиденье большого дивана поднималось, как крышка, там были спрятаны документы, а в стальном ящике хранились расчетные книжки, которых полиция не нашла, хотя производила обычный обыск.
Ингл был деятельный политик. Хотя он и не стал партийным функционером, но принадлежал к сильным натурам, которые бессознательно делаются ядром движения. Его недовольство жизнью вообще было искренно. В самых простых причинах и следствиях он усматривал несправедливость. Он сделался вором не вследствие своих убеждений, которые лишь оправдывали его презрение к закону и общественным обязательствам. В тюрьме он не стал ни лучше, ни хуже. Он презирал своих товарищей по заключению, ненавидел тюремного священника.
Окончив работу, Ингл закурил папиросу, поправил подушки, лег на диван и курил, пока не зазвонил телефон; тогда он встал.
Голос, который заговорил с ним, был ему незнаком.
— Мистер Ингл?
— Да, — коротко ответил он.
— Можете вы пожертвовать своими принципами? — был задан ему странный вопрос.
— Что вам угодно?
Может быть, это был старый знакомый, нуждавшийся в деньгах. Тогда — разговор короткий. У Артура Ингла не было глупых идей относительно благотворительности.
— Можете вы сегодня ночью встретиться со мной против Гвардейских казарм?
— То есть в парке? — с удивлением спросил Ингл. — Кто вы? Я заранее вам говорю, что не собираюсь менять свои намерения, чтобы встретиться с неизвестными людьми. Я сегодня очень устал.
— Мое имя… Гарло.
Ингл не удержался от восклицания:
— Стрэтфорд Гарло?!
— Да, Стрэтфорд Гарло.
После продолжительной паузы Артур Ингл заговорил:
— Это необычайная просьба, но, я полагаю, не вздорная.
— Так придете? — сказал голос. — Артур Ингл некоторое время колебался.
— Хорошо, приду, — сказал он. — В какое время?
— Ровно в десять часов. Я вас не заставлю шататься по улице в эту холодную ночь. Вы сядете в мой автомобиль, и мы куда-нибудь поедем.