— Нет, — коротко ответил Джим, — я плохо понимаю шутки.
Гарло сделал гримасу.
— Как жаль! Вы могли бы заработать миллион. Я вовсе не стараюсь заставить вас делать что-нибудь против ваших принципов, но очень жаль.
Чуткому уху Джима послышалось что-то искреннее в тоне Гарло, а тот быстро продолжал:
— Я уважаю вашу точку зрения. Вы не хотите служить у меня; может быть, я вам антипатичен?
— Я предпочитаю свою работу, — сказал Джим.
Гарло улыбнулся широкой, добродушной улыбкой.
— Тогда остается приглашение: прошу вас прибыть в следующий четверг на обед, который я даю в честь македонских делегатов, и на прием после обеда. Пусть это будет оливковой ветвью.
— С удовольствием принимаю ваше приглашение, мистер Гарло, — сказал с улыбкой Джим и сразу же спросил: — Где я могу найти Марлинга?
Не успел он сказать эти слова, как уже проклинал свою опрометчивость. Он готов был поколотить себя за глупую несдержанность, которая в мгновение ока испортила деликатную махинацию его розысков.
Ни один мускул не дрогнул на лице Гарло.
— Марлинг? — повторил он. — Где я слышал эту фамилию? Неужели вы говорите про моего гувернера? Я ничего не знаю о нем с тех пор, как он уехал в Южную Америку.
— В Аргентину? — спросил Джим.
— В Аргентину? Может быть… Да, в Пернамбуко, и там умер от холеры.
Гарло выпятил нижнюю губу и продолжал с неудовольствием:
— По правде, Марлинг и я никогда не были друзьями. Он обращался со мной, как с ребенком, я не могу вспомнить о нем без злобы. Марлинг! Сколько тяжелых воспоминаний будит во мне это имя! Почему вы спрашиваете меня о нем?..
У Джима объяснение уже было наготове. Конечно, он не может вернуть потерянной позиции, но, возможно, ему удастся удержаться от дальнейшего отступления. Он упомянул имя современника Марлинга, учившегося в одном с ним колледже. Джим все утро провел за рассматриванием университетских списков.
— Теперь я вспомнил Марлинга. Двадцать лет достаточно долгий срок, чтобы затмить память. Насколько я знаю, он умер, но, если хотите, я наведу справки, аргентинское правительство сделает для меня все, что я попрошу.
— Вы счастливый человек, — Джим со смехом протянул Гарло руку.
— Хорошо, если бы это так было. А может быть, и вы счастливый человек, мистер Карлтон, — медленно прибавил Гарло, — или будете?
Но Джим не смог на это ответить. Когда он был уже у порога, Гарло позвал его.
— Я должен перед вами извиниться, — сказал он.
Джим думал, что он извиняется за свое предложение, но оказалось совсем не то.
— Это было грубое, унизительное дело, мистер Карл-тон, но у меня страсть производить опыты. Такие методы были хороши во времена наших предков, но я вижу, что природа человеческая мало изменилась. Я стыжусь самого себя.
Карлтон слушал, ошеломленный.
Только на полдороге в Скотленд-Ярд он сообразил, за что так таинственно извинялся перед ним Гарло: он выражал сожаление по поводу ночной атаки, произведенной его агентами.
Глава 15
На другой день Джим получил по почте приглашение присутствовать на приеме.
— Мог бы пригласить вас к обеду, — сказал Элк, — я уверен, что у него великолепные сигары.
— Напишите и попросите ящик, наверно, получите, — сказал Джим, и Элк фыркнул.
— Это было бы нарушением служебного долга, — заметил добродетельным тоном Элк. — А получил бы я их, если бы упомянул ваше имя?
— Весь сбор табака в Гаване, — сказал Джим, — но у вас и так будет достаточно сигар на приеме.
— У меня? — спросил Элк. — Но ведь он не прислал мне приглашения.
— А вы все-таки там будете, — решительно заявил Джим. — Не понимаю, зачем устраивается этот обед.
Каждую ночь он и Элк дежурили против нового здания Рата-синдиката. Все комнаты всегда были ярко освещены, телеграфисты входили и выходили, даже Элленбери, который избегал афишировать свое участие в этой фирме, работал там до трех часов утра ежедневно.
Скотленд-Ярд имел множество агентств, рассеянных по всему свету, и через них начала неясно вырисовываться деятельность синдиката.
— Они еще ничего не продали, но будут продавать, — доносил Джим своему начальнику, — это будет крупнейшее дело нашего времени.
Начальник не любил превосходных степеней.
— Мои сведения говорят, что рынок тверд и спокоен. Если действительно Гарло стоит за этим делом, то, по-видимому, он потеряет большие деньги. Отчего вы прямо не спросите его, в чем его великая идея?
— Я увижу его на приеме сегодня, — сказал Джим, — но вряд ли мне удастся войти к нему в доверие.