– Спасибо, – машинально отвечаю я и торопливо излагаю ей свои мысли.
– Ой, подумаешь, – фыркает Галка. – Если потеряла интерес к мужикам – это не значит, что потеряла интерес к жизни. Да и ко всем ли мужикам ты потеряла интерес? – Она ехидно прищуривается.
– Опять? – грозно говорю я.
– Лелька, – Галка примирительно обнимает меня, – вообще забудь сегодня о мужиках. Кто такие эти мужики? Главное – у тебя сегодня д. р. и ты классно выглядишь. Между прочим, – она отступает, – народ спрашивает, когда будем тебя поздравлять.
– Может, в пять? – Я вопросительно смотрю на нее.
– Хорошо. В пять так в пять.
– В обед заберу торт и куплю фрукты.
– О'кей. Тебе помочь?
– Да ладно, – отмахиваюсь я, – тут все за углом.
Обед подкрадывается незаметно. До того как часовая стрелка часов приближается к цифре «один», я успеваю принять поздравления от мамы, Димки, двоюродной сестрицы из Ростова, Игорька, Альбертино. Альбертино серьезен, скорее даже сух, и я спрашиваю:
– Что-то случилось?
– Нет, – чуть помедлив, отвечает он, – просто тут толпа народа в офисе…
– Ясно.
Вряд ли дело в толпе, думаю я, отключая телефон. Может, он что-то слышит в моем голосе? То, что не дано услышать мне самой. Жаль, если… Неужели действительно жаль? Мой взгляд блуждает по стенам. Ой! Пять минут второго! Пора за тортом. Я хватаю сумку и выношусь в коридор.
Торт выглядит потрясающе. Настолько соблазнительно, что даже мне, отдающей предпочтение шоколаду, хочется съесть кусочек. Я осторожно берусь за шпагат, которым обвязана коробка. За фруктами придется идти отдельно. Я не донесу все вместе. Я все же захожу в овощной магазин, чтобы удостовериться, что все необходимое там есть. Киви, апельсины, яблоки, груши. Отлично. Сейчас, только оттранспортирую тортик в офис – и бегом обратно.
Я уже подхожу к дверями в здание, когда из-за угла появляется М.А.
– Добрый день, – говорит он, глядя с любопытством на торт.
– Добрый день, – отвечаю я.
Он берется за ручку двери и тянет дверь на себя:
– Прошу.
Но в этот момент…
– Алька, стой! – слышу я за спиной.
Оборачиваюсь и вижу Димку, спешащего ко мне. М.А.
отпускает дверь и остается стоять рядом со мной.
– Не поверишь, – возбужденно говорит Димка, – еду мимо твоего дома… Здрасте, – кивает он М.А.
Тот, слегка усмехаясь, тоже здоровается с Димкой.
– Ну вот, – продолжает Димка, – еду мимо. Случайно. Вижу: у твоего подъезда носится какой-то парень и машет руками. Торможу. А он… – Тут Димка делает эффектную паузу и торжествующе глядит на меня: – А он что-то мне по-английски, – и умолкает.
– Ну? – тороплю его я и в этот момент замечаю, что поодаль действительно стоит парень и улыбается, улыбается, надо сказать, очень не по-русски.
– Вот! – триумфальным жестом Димка отводит руку в сторону парня.
– И? – Я мрачно смотрю на него.
– Что – и? – возмущается Димка.
М.А. опять усмехается и, похоже, не собирается никуда уходить. Еще бы – такой спектакль!
– Кто он? – спрашиваю я, кивая в сторону парня.
– Как это? – растерянно бормочет Димка. – Он сказал, что знает тебя.
– Ерунда, – безапелляционно заявляю я. – Я вижу его впервые, – и поворачиваюсь, чтобы уйти.
– Hello, – внезапно раздается за моей спиной приятный баритон. – I'm Warren <Привет. Я – Уоррен (англ.).>.
– Что? – Я медленно разворачиваюсь. Какой такой Уоррен?
– From Australia <Из Австралии (англ.).>, – продолжает парень.
– Ну! – опять вопит Димка. – Уоррен! Помнишь? Ты еще рассказывала, что у него пунктик на тропических птицах!
– Димка, – тихо говорю ему я, – это не он. И вообще, ты бы так сильно не орал.
– Как – не он? – опешив, спрашивает Димка.
– Тот Уоррен присылал мне фотографию, – нехотя говорю я. – Просто небо и земля.
– Правда? – Димка поворачивается в сторону парня и внимательно осматривает его с ног до головы.
Лже-Уоррен доброжелательно таращит на нас свои голубые глаза.
– Правда, – вздыхаю я и тоже разглядываю парня.
«Тот Уоррен» был чудовищно толст, имел невыразительные маленькие глазки и легкий рыжеватый бриз на голове. «Этот Уоррен» был высок, плечист, длинноног и смахивал на Робби Вильямса. Не писаный красавец, но такой типаж мне всегда нравился.
– Olga, – австралиец широко улыбается, – may I explain? <Ольга, могу я объяснить? (англ.)>
– Sure <Конечно (англ.).>, – обреченно говорю я и делаю шаг по направлению к нему.
– Не знал, – вдруг подает голос М.А., – что в число ваших талантов входит и знание английского.
Я бросаю на него неприязненный взгляд. Неужели у генерального директора так мало работы, что он готов часами стоять и наблюдать шоу, устроенное Димкой?
– Она вообще у нас уникум, – доверительно сообщает Димка. – Мало того, у нее сегодня день рождения.
– Ах, вот в чем дело, – кивает понимающе М.А. – Поэтому торт.
– Ну да, – Димка хватается за шпагат, которым обвязан торт, – давай сюда.
– Зачем это? – Я инстинктивно тяну торт к себе.
– Чтобы не мешал разговаривать с человеком, – миролюбиво говорит Димка, и я выпускаю торт из рук.
Пока идет этот обмен репликами, австралиец спокойно стоит рядом и улыбается. Как только торт сменяет хозяина, лже-Уоррен оживляется и повторяет:
– May I explain? <Могу я объяснить? (англ.)>
Я развожу руками, мол, валяй.
– I'm Warren <Я – Уоррен (англ.).>, – опять представляется австралиец, достает из заднего кармана брюк паспорт и открывает его.
Я вглядываюсь в его фото и читаю: «Warren Hooper». He может быть! Поднимаю глаза. Даже если ему удалось похудеть на пятьдесят килограммов и нарастить эти роскошные золотистые волосы, то как быть с глазками? Полное пластическое преображение? С трудом верится.
– I can explain <Я могу объяснить (англ.).>, – опять твердит мне этот странный парень.
– Please <Пожалуйста (англ.).>, – мрачно говорю я, искоса поглядывая на зрителей в лице М.А. и Димки.
И тут Уоррен разражается длиннющей речью, из которой я понимаю в лучшем случае одну пятую. Мой английский по большей части читательный и писательный, но никак не говорительный.
– Please, – я умоляюще складываю руки лодочкой, – not so fast <Пожалуйста, не так быстро (англ.).>.
– Sorry <Извини (англ.).>, – извиняется Уоррен и медленно, четко выговаривая каждое слово, повторяет свою историю.
Истерия и в самом деле почти детективная. Он действительно Уоррен Хупер. И это именно с ним мы переписывались долгое время. И это именно он мечтал о саде с экзотическими птахами. Его, и ничье другое, чувство юмора так пленило меня. А я, как выяснилось, пленила его. Своим умом, широтой интересов, умением увидеть в жизни прекрасное…
«Хотелось бы знать, – мелькает в голове мысль, – насколько хорошо знает английский М.А.?»
– Но фото? – перебиваю я Уоррена. – На фото был не ты.
– Не я, – смеется он. – Мой кузен.
– Зачем? – недоумеваю я.
Он краснеет. «Они, наверное, все там такие неиспорченные в своей Австралии», – думаю я, с умилением наблюдая, как краска заливает его лицо. Боковым зрением замечаю оживление в рядах зрителей, но не хочу отвлекаться на них сейчас.
– Зачем? – повторяю я.
– Знаешь, – запинаясь, говорит Уоррен, – так много случаев, когда девушки хотят выйти замуж, а говорят, что просто им интересен мой внутренний мир…
Ясно.
– Русские девушки? – уточняю я.
Уоррен сокрушенно кивает.
Яснее не бывает.
– Черт! – до меня вдруг доносится Димкин голос. – Я вспомнил, где вас видел!
– Поэтому я отправил тебе фото Руди, – продолжает Уоррен.
– И где же? – вежливо осведомляется М.А.
– Но тебя это совсем не испугало…
Испугать не испугало, но отплывать в далекую Австралию расхотелось.
– МАДИ, ОПД, верно?
Эй, эй, эй, о чем это они?
– И ты продолжала писать мне. Я был восхищен, – тихонько гудит над моим ухом Уоррен.
– Да, – усмехается М.А. – А вы тоже МАДИ заканчивали?