ПРОЛОГ
Вид из окна генерала Блицкрига не вызывал вдохновения, если не сказать больше; окно выходило на забитую машинами автостоянку и глухую стену, которую давно уже следовало заново покрасить, или снести. Тем не менее, этот вид в какой-то мере характеризовал статус Космического Легиона, а точнее – отсутствие такового. Поскольку Легион постоянно испытывал недостаток в финансировании, то даже помещение штаба приходилось снимать в районе с очень низкой арендной платой. Тот факт, что в кабинете Блицкрига вообще имелось окно, свидетельствовал о его высоком положении в этой организации.
– Разрешите, сэр?
Генерал оторвался от окна, обернулся и увидел застывшего в дверях кабинета адъютанта.
– Да?
– Вы просили уведомить вас, как только полковник Секира уедет в отпуск, – произнес адъютант, обращаясь не по форме. Отдание чести, как и собственное мнение, не считалось в Легионе обязательным, а потому встречалось крайне редко.
– Ты уверен? Сам видел, как она взлетала?
– Ну, сэр, я видел, как ее катер взлетел, а потом вернулся без нее. Корабль, на котором для нее забронировано место, покинул орбиту, так что, полагаю, она на борту.
– Славно, славно, – произнес генерал, почти про себя, на лице его мелькнула одна из редких улыбок. – И пробудет она в отпуске несколько месяцев, по крайней мере.
Из-за длительности космических перелетов, даже при движении со сверхсветовой скоростью, отпуска обычно бывали продолжительными, так что адъютант не увидел ничего необычного в долгом отпуске Секиры, к тому же она уже несколько лет копила отпускное время. Однако, озадачивало поведение генерала. Удивительно, почему это Блицкриг, один из трех командующих Космическим Легионом, проявляет такой интерес к давно запланированному отпуску какого-то полковника.
– Несомненно, нам будет недоставать ее, – заметил адъютант, стараясь выудить побольше.
– Некоторым ее будет недоставать больше, чем остальным, – туманно выразился Блицкриг, и его улыбка стала слегка натянутой.
– Сэр?
– Полковник – прекрасный офицер и администратор, – сказал генерал, – настолько, насколько это возможно в армии. И все же, она всего-навсего человек – к тому же женщина – и склонна испытывать привязанность к определенным лицам и подразделениям, находящимся под ее командованием. Совершенно естественно, что она использует свое служебное положение, чтобы отстаивать их интересы здесь, в штабе, а также выгораживать их, когда они проштрафятся.
– Полагаю, это так, сэр, – произнес адъютант, неожиданно ощутив неловкость от того, что комментирует действия вышестоящего офицера.
– Ну, так это скоро изменится, – заявил генерал, опускаясь в кресло у своего письменного стола. – Пока она в отпуске, большую часть ее обязанностей выполняют другие офицеры штаба, но я устроил так, что одно подразделение в ее отсутствие будет подчиняться мне лично.
– Какое же подразделение, сэр?
Блицкриг уставился в одну точку на дальней стене, и стал похож на голодную жабу, подстерегающую муху.
– Я говорю о капитане Шутнике и его пресловутой роте "Омега".
Адъютанту вдруг стало все абсолютно ясно.
В штабе хорошо знали, что генерал Блицкриг в последнее время твердо вознамерился отдать под трибунал капитана Шутника за его действия сразу же после того, как он принял под свое командование роту "Омега" – подразделение, специально сформированное, чтобы пристроить в него неудавшихся вояк, непригодных даже с точки зрения нестрогих правил и стандартов службы в Легионе. Подробностей никто не знал, но мятежный капитан после того инцидента не только вышел сухим из воды, но даже получил благодарность вместе с ротой. Догадки о том, как он этого добился, высказывались самые фантастические, хотя многие подозревали причину в том, что прежде чем поступить в армию и взять имя "Шутник", капитан был неким Виллардом Шуттом, одним из самых молодых во вселенной мегамиллионеров и потенциальным наследником обширной империи под названием "Шутт-Пруф-Мьюнишн". Этот факт стал известен после того, как Шутник проигнорировал традицию Легиона соблюдать анонимность и выдал свое подлинное имя и происхождение журналистам, привлекая таким образом беспрецедентное внимание к себе самому, своему подразделению и к Легиону в целом. Журналисты были в восторге, но генерал, очевидно, нет.
– Сообщите связистам, – сказал Блицкриг, не меняя ни тона, ни улыбки. – Пусть они свяжут меня с Шутником. У меня есть задание для него и его бандитской шайки.
– Да, сэр, – вытянулся адъютант и быстро ретировался из кабинета.
Несколько вопросов беспокоили адъютанта, пока он направлялся к связистам, чтобы передать приказ генерала.
Во-первых, он и сам подумывал подать рапорт о переводе в роту Шутника, и ждал только подходящего случая, чтобы подать необходимые для этого бумаги. Теперь же ему казалось, что момент неподходящий, как из-за настроения генерала, так и потому, что тот, похоже, приготовил кое-что неприятное для "Омеги" и ее командира.
Во-вторых, он спрашивал себя, знает ли капитан Шутник о враждебности генерала, и если даже знает, то сможет ли справиться с предстоящими неприятностями, или избежать их.
И наконец, адъютанту пришло в голову кое-что, о чем явно не подумал генерал: если в отсутствие полковника Секиры "Омега" будет подчиняться непосредственно генералу, значит, в конечном счете, сам Блицкриг будет в ответе за все, что они натворят при выполнении этого нового задания.
В общем, решил адъютант, самой лучшей позицией будет некоторое время держаться в стороне, подальше от событий и их возможных последствий.
Глава 1
"Вопреки тому впечатлению, которое могло сложиться у читателя первого тома этих записок, дворецкие, даже такие умудренные долголетним опытом, как я, не бывают ни всемогущими, ни всезнающими.
В подтверждение данного тезиса, признаюсь, что отсутствовал как раз в тот момент, когда из штаба Космического Легиона был сделан звонок, ознаменовавший начало новой главы в карьере моего работодателя в этой организации. По правде говоря, меня не было даже в "Клубе", как теперь называют переоборудованный лагерь его нынешние подопечные. Поскольку это был мой выходной, я находился в поселке, или, как выражаются легионеры, "в городе". Однако, даже при самых высоких взлетах самомнения, я не могу предположить, что мое отсутствие повлияло каким-либо образом на выбор времени вызова, так как штабу неизвестна моя роль при хозяине и уж совершенно неведомо мое рабочее расписание. В лучшем случае, это неудачное стечение обстоятельств.
Разумеется, простой факт отсутствия не может служить для человека в моем положении оправданием тому, что он не уследил за своим джентльменом. Я являюсь единственным из гражданских лиц, обладающим привилегией носить на запястье один из коммуникаторов, которые стали фирменным знаком роты под командованием моего босса, и которые позволяют поддерживать постоянную связь с неизлечимо застенчивым легионером (любовно называемой всеми без исключения "Мамочкой"); она заведует всей переговорной системой. Следовательно, меня предупредили о звонке, как только босса соединили.
Совершенно ясно, что я тот час же прервал свой отдых и незамедлительно вернулся в клуб, где и застал всю роту в состоянии крайнего возбуждения."
Дневник, запись № 171
Легионеры под командованием капитана Шутника, благодаря прессе, более известного широкой общественности под именем Виллард Шутт, превратились во вполне приемлемых, а иногда даже отличных, солдат. В немалой степени этому способствовало то, что бараки, построенные в стиле загородного клуба, группировались вокруг бара со спиртным, плавательного бассейна и полигона, где любили околачиваться легионеры в свободные от дежурства часы. Поскольку они редко несли караул больше раза в неделю, то значительное количество времени проводили, потягивая напитки, ныряя в бассейн или всаживая заряды в мишени ради практики, развлечения или на пари друг с другом.