– Я полагаю, это личное дело Бикера, с кем ему встречаться, – возразил командир. – Однако, раз уж вы спросили, то насколько я знаю, он сегодня встречается с Ди Ди Уоткинс.
– Ну, эта уж ему никак не подходит, – проворчала Рембрандт, снова наполняя свой бокал.
– Вам кажется, что не подобает звезде проявлять интерес к какому-то ничтожному дворецкому? – осведомился Шутт довольно прохладным тоном.
– Нет… я хочу сказать… не понимаю, что он в ней нашел.
– А я понимаю, – ухмыльнулся Армстронг.
Рембрандт показала ему язык.
– Кстати о мисс Уоткинс, – сказал Армстронг, – тут действительно возникла ситуация, о которой вам следует знать, капитан.
– Что еще?
– Ну, сэр, – Армстронг тайком подмигнул Рембрандт, которая в ответ усмехнулась, – помните тот фильм, который мы состряпали, чтобы оправдать эвакуацию людей из комплекса? Мы получили массу звонков как от тех, кто хочет вложить деньги в этот фильм, так и от прокатчиков, желающих заполучить права на эксклюзивный показ этого фильма. Пока Мамочка только записывает их имена и сообщения, но в конце концов, кому-то придется позвонить им и сообщить, что никакого фильма не существует. Мы с Ремми все обсудили, и сошлись на том, что по логике вещей вы должны взять это на себя… сэр.
Командир нахмурился.
– Почему?
– Ну, кроме того, что у вас больше опыта в обращении с денежными людьми, вы еще и…
– Нет, – перебил Шутт. – Я хотел спросить, почему я должен сказать им, что никакого фильма не существует?
– Сэр?
– Почему бы не создать компанию и не снять фильм? При наличии всех этих инвесторов и прокатчиков, у вас уже имеется необходимый ингредиент – деньги. По крайней мере, похоже, что это может стать достойным вложением средств фонда.
– Но мы же ничего не знаем о производстве кино! – запротестовал Армстронг.
– Так наймите людей, которые знают, чтобы они его для вас сняли, – сказал командир. – Людей, подобных… скажем, актерам и каскадерам? Может быть, даже оператора? Держу пари, что в тех областях кинопроизводства, в которых они сами не разбираются, им известны нужные люди.
– Боже мой! – воскликнула Секира, начиная безудержно хихикать. – Это настолько нагло, что может и получиться!
– Не вижу причин, почему бы и нет, – заметил Шутт. – У этого предприятия лучшая база, чем у большинства тех компаний, которые я купил или основал, когда только начинал. Черт, у нас даже есть подпись Ди Ди Уоткинс под контрактом на многосерийный фильм.
– Когда она об этом узнает, то поднимет жуткий скандал, – сказала Рембрандт. – Можно, я сама ей сообщу, капитан? Пожалуйста!
– Сперва позвольте мне еще раз просмотреть этот контракт вместе с Лексом, – возразил командир. – Думаю, мы выработаем более справедливые условия. В конце концов, если ваш партнер по контракту сердит и обижен, так как считает, что его эксплуатируют, пострадает прибыль.
– О, тогда никакого удовольствия! – протянула Рембрандт, притворно надувшись.
Шутт ухмыльнулся.
– Вы будете удивлены, лейтенант. Я не говорю, что мы сделаем ей сверхвыгодное предложение – просто оговорим чуть более справедливые условия, чем те, которые она уже подписала. Можно получить истинное удовольствие, ведя переговоры по новому контракту с человеком, который уже подписал неудачную сделку, особенно, если он знает, что если не согласится на новые условия, сохранит силу прежний контракт. Если хотите, можете провести первый раунд этих переговоров.
– Благодарю вас, сэр! – Лейтенант расцвела улыбкой и послала ему воздушный поцелуй, в придачу.
– Знаете, капитан Шутник, – сказала Секира, – чем больше я вас слушаю, тем больше подумываю о том, чтобы вложить в дело часть собственных средств, если есть еще место для новых инвесторов. Возможно, мы обсудим это за обедом – это, и еще кое-что.
– Что, например, полковник? – устало спросил Шутт.
Секира заколебалась, взглянула на лейтенантов, потом пожала плечами.
– Наверное, не будет вреда, если я хотя бы упомяну об этом в их присутствии. – Она улыбнулась. – Увидев ваших младших офицеров в деле, я подумала, что пора подумать о повышении их по службе. Если вы согласны со мной, то считаю, они готовы стать самостоятельными командирами.
Изумленные этим неожиданным поворотом разговора, лейтенанты переглянулись.
– Я… В этом нет никакой необходимости, полковник, – заикаясь произнесла Рембрандт. – Не могу говорить за лейтенанта Армстронга, но мне вполне хорошо и на этом месте.
– Если у меня будет выбор, сэр, – сказал Армстронг, – я бы предпочел продолжать совершенствоваться под началом капитана Шутника.
– Посмотрим, – произнесла полковник. – А пока…
Она осеклась и нахмурилась, так как раздался настойчивый сигнал наручного коммуникатора Шутта.
– В самом деле, капитан. Неужели нельзя повесить на эту штуку бирку "Не беспокоить"?
– Именно так я и сделал, – ответил Шутт и нажал кнопку ответа. – Шутник слушает!
– Привет, Большой Папочка! – раздался голос Мамочки. – Простите, что беспокою, но у меня на линии генерал Блицкриг. Настроены поговорить с ним, или сказать ему, что вы ночуете в тюрьме?
– Поговорю, – ответил командир. – Погоди секунду.
– Нам уйти, капитан? – предложил Армстронг, делая движение встать.
– Не стоит, – возразил Шутт. – Но возможно, будет лучше, если вы все перейдете в дальний угол комнаты, чтобы голокамеры вас не захватывали.
Он подождал с минуту, пока его гости взяли свои бокалы и переместились к противоположной стене, затем снова возобновил разговор.
– Порядок, Мамочка. Переключи его на обычный канал связи.
– Сделано. А вот и он.
Шутт шагнул вперед и встал перед пультом связи, входившим в обстановку его гостиной или кабинета, куда бы он ни ехал, и через несколько секунд перед ним материализовалось изображение генерала Блицкрига.
– Добрый вечер, генерал, – произнес Шутт.
– Я поймал передачу, где вы красовались перед журналистами, капитан Шутник, – прорычал Блицкриг, не поздоровавшись и без всякого вступления. – Похоже, вы вышли сухим из воды… опять.
– Благодарю вас, сэр, – серьезно ответил Шутт. – Это было…
– Конечно, – продолжал генерал, не обращая внимания на его ответ, – я также видел некие пробные кадры того голофильма, который предполагается снимать у вас на Лорелее… но только в нем участвуют некоторые из ваших легионеров, и при этом наносят невероятных размеров ущерб тому самому комплексу, который вы должны охранять!
– Не о чем беспокоиться, генерал, – непринужденно заверил его командир. – Обитатель этого номера согласился оплатить все необходимые работы по ремонту и восстановлению помещения.
– С чего бы это? – нахмурился Блицкриг. – Ясно же, что именно ваши головорезы учинили этот разгром.
– Ну, дело в том, что по закону, тот, кто снимает комнату, и отвечает за любые повреждения, – объяснил Шутт. – Что касается того, что мои солдаты нанести ущерб помещению, то по правде говоря, они, в некотором смысле, были приглашены для участия в этом деле, и приглашены тем, кто проживал в нем – только это "она", сэр, а не "он". Это та самая женщина, которую вы видели в передаче выражающей благодарность мне и моим солдатам.
– В некотором смысле приглашены? – зарычал генерал, хватаясь за эту осторожную формулировку. – Мне хотелось бы услышать об этом более подробно, если не возражаете. Однако, сперва я хочу знать, почему ваши солдаты появляются в фильме в форме Космического Легиона?
– Это довольно легко объяснить, сэр, – ответил командир. – Как вы сами только что сказали, сэр, это были всего лишь пробные кадры. Мои легионеры просто стояли на дежурстве и попали в поле зрения камеры. Могу заверить, генерал, что их не будет в окончательном варианте, когда фильм выйдет на экраны.
– Понятно, – мрачно сказал генерал. – Ну, капитан, пока вы на линии, есть еще несколько вопросов, на которые я хочу получить ответы. Например…
– Добрый вечер, генерал, – произнесла Секира, покидая свое место у стены и становясь перед камерой.
Генерал открыл рот.