Однажды храбрый Беовульф подстерег Гренделя и победил его в ночном единоборстве, – Беовульф оторвал ему руку, и тот умер в своем логове. Чтобы отомстить за него, из мрачной рощи явился еще более страшный враг – мать Гренделя. Тяжело пришлось Беовульфу, но он одолел и ее, однако после этого из морской пучины поднялся покровитель Гренделя – чудовищный дракон. Беовульф вступил с ним в поединок, и дракон был убит, но герой получил при этом смертельную рану.
…Да, смертельную рану, – третий старик задумался. – Умереть от смертельной раны – это еще туда-сюда, но умереть от общего расстройства утробы – это куда хуже…
– Мы говорили о Франческо Бернардоне, – перебил первый старик, видя, что третий поглаживает живот, и значит, собирается опять толковать о болезнях.
– Да, о нем, – кивнул третий старик. – Франческо со своими друзьями Джакомо и Клеменцио проезжал через Бремону…
– Подожди, – перебил первый старик. – Друзей Франческо зовут Джеронимо и Клементино.
– Климент? – встрепенулся второй старик. – Этот тот мученик, которого привязали к якорю и утопили? Так он еще сражался с драконами?
– Ради Бога, молчи! – прикрикнул на него первый старик. – С тобой недалеко до греха, – при чем здесь святой Климент, и при чем здесь драконы? Друзей Франческо зовут Джеронимо и Клементино, – обратился он к третьему старику, – а город звался, наверное, Брешиа.
– Да, так, – согласился третий старик. – Продолжаю. Завидев дракона, они смело бросились на него – и спасли девушку…
– Какую девушку? – всплеснул руками первый старик. – Ты не рассказывал, что там была еще и девушка.
– Да, была, – ответил вместо третьего второй старик. – Ох, какая это была девушка! До сих пор вспоминаю ее и плачу; вот на ком мне надо было жениться, а не на моей теперешней жене, будь она неладна! Но откуда вы узнали?..
Первый старик в упор посмотрел на него и затем, обернувшись к третьему, спросил:
– Какая девушка? Кого спас Франческо?
– Ну как – кого? Принцессу, конечно. Ведь ее-то и хотел сожрать дракон, – отвечал третий старик. – Но теперь с ней все в порядке: она вышла замуж за датского короля и родила ему двенадцать детей. А вот Джакомо погиб, да и Клеменцио не повезло – дракон откусил ему левую руку… Были они молодые, здоровые, – и нате вам! – вздохнул старик. – Хорошо хоть Франческо не пострадал.
– А дракон? – спросил первый старик.
– Убит, – ответил третий. – Уж на что был крепкий, сильный, но помер от удара копья Франческо. Слышал, что из его шкуры делают пояса и продают на базарах по целых десять монет за штуку.
– Из Франческо делают пояса? – изумился второй старик. – Какое зверство! Значит, Франческо умер?
– Не волнуйся, Франческо жив! – прокричал ему на ухо первый старик. – Нет, ты не прав, – сказал он третьему. – Я слышал, что погиб не Джеронимо, а Клементино, и произошло это в бою с сарацинами в Испании. Но об этом я расскажу как-нибудь в другой раз, а сейчас давайте выпьем за здоровье Франческо.
– За здоровье, – вздохнул третий старик.
– Пусть все будут здоровы! – поднял свой стакан и второй старик…
Пьетро Бернардоне был недоволен. Ему порядком надоело, что его называли в Ассизи «мужем Сороки», а теперь стали звать еще и «отцом Франческо». Во-вторых, он по-прежнему лелеял мечту, что Франческо пойдет по его стопам, и со временем откроет собственное дело в Париже. То что сын решил заделаться рыцарем, Пьетро объяснял дурным влиянием жены: это она сбила Франческо с толку, чертова женщина!
Поэтому-то, возвращаясь из конторы, Пьетро угрюмо отвечал на расспросы горожан о Франческо – по большой части коротким «не знаю», или «никаких новостей». Дома он молча обедал, принципиально не ввязываясь в разговоры с женой, и невольно присматривался к Анджело, младшему сыну, пытаясь определить, – сможет ли он стать наследником и продолжателем их семейного предприятия. Увы, Анджело не отличался ни умом, ни смекалкой, ни живостью старшего брата; пожалуй, он был хитер, но и только. К тому же, Пьетро замечал, что Анджело черной завистью завидует Франческо, а это тоже не сулило ничего хорошего в будущем. Было отчего прийти в уныние; единственная надежда оставалась на то, что Франческо все же образумится и вновь станет помощником отца.