На самом деле, такие переговоры велись лишь для видимости, потому что каждый крупный город имел собственные воинские силы для своей защиты, и надо было только выиграть время, чтобы собрать их, а небольшие города пользовались покровительством влиятельных синьоров или крупных городов, значит, тоже не нуждались в услугах Гвалтьеро. Он это отлично понимал и не надеялся на выгодное предложение до начала настоящей большой войны между городами, или между городами и императором, или между городами и святейшим папой, а пока довольствовался тем, что есть.
Узнав о приближении сильного воинского отряда, посланного очередным городом для борьбы с ним, Гвалтьеро быстро уходил в другую местность и там продолжал игру в кошки-мышки с новой жертвой. Поселяне стонали от постоянных грабежей рыцаря и всячески проклинали его, но он не обращал на это ни малейшего внимания; глупое мужичье совершенно не понимало военной тактики, а с точки зрения людей, сведущих в воинском деле, действия Гвалтьеро де Бриенне были безупречны. Единственно, что омрачало настроение рыцаря, это невозможность захватить чей-нибудь замок, дабы потребовать достойный выкуп с его обитателей за их освобождение. К сожалению, синьоры на севере Италии были привычны к постоянным войнам и хорошо укрепились в своих родовых гнездах, так что Гвалтьеро не мог подступиться к ним, но и без этого он получал достаточно средств и надеялся продержаться в Италии до ближайшей большой войны.
Выбранная Гвалтьеро военная тактика позволяла ему наилучшим образом провести третье испытание новобранцев. Что могло быть удобнее для выявления умников и идеалистов, чем разорение мирных сельских поселений? Одно дело, – сразиться в бою с сильным противником, подвергая свою жизнь опасности, и другое, – отнять у беззащитного крестьянина последнюю рубаху, надругаться над его женой, сжечь его дом, угнать коз и овец, вытоптать посевы и разорить виноградники.
Человек, непрестанно взывающий к Богу, имеющий в душе нелепые представления о благородстве и милосердии, не мог, конечно же, исполнять такие приказы и поэтому неминуемо должен был покинуть отряд Гвалтьеро, чего и добивался этот рыцарь, готовящий из своих людей идеальных воинов, но не идеалистов.
Франческо, Джеронимо и Клементино сидели у костра на берегу реки и ели похлебку из котелка. Их кони, мокрые от осеннего непрекращающегося дождя, бродили по лугу и щипали пожухшую траву. Спутанные гривы коней вяло развевались под порывами ветра; огонь под котелком вспыхивал и угасал, обдавая трех друзей едким дымом.
– Да, хорошо бы сейчас оказаться дома перед очагом, погреться, поесть настоящей еды, выпить молодого вина, – мечтательно произнес Джеронимо. – А еще лучше, – пойти к мадонне Лие, посмотреть на ее чудесное лицо, послушать ее медовый голосок, насладиться пением и стихами… А, Франческо? Хотел бы ты сейчас оказаться у мадонны Лии?
Франческо, задумчиво глядя на костер, ничего не ответил.
– Мадонна Лия божественна, – подхватил Клементино, – она королева нашего города. Я готов был выполнить любое ее желание.
– Ты и так выполнял, – заметил Джеронимо. – Помнишь, как ранним утром ты бегал за персиками для мадонны?
– А ты изображал по ее желанию осла. Мне говорили, что это было очень смешно, – сказал Клементино. – Или забыл?
– Не осла, а ослика, – возразил Джеронимо.
– Какая разница? – удивился Клементино.
– Большая! – отрезал Джеронимо.
– Никакой разницы, – что осел, что ослик! – заспорил Клементино.
– Это только для тебя! – не соглашался Джеронимо.
– Ну уж! – возмутился Клементино. – А ты как считаешь, Франческо? – он толкнул его в бок.
Франческо очнулся от своих мыслей и вопросительно посмотрел на приятелей.
– Ты слышал, о чем мы говорили? – сказал Клементино. – Опять витал в облаках? О чем ты все время думаешь?
Франческо вздохнул, покачал головой и нехотя ответил:
– Не дает мне покоя наша служба рыцарю Гвалтьеро. Разве это то, чего мы хотели?
– Э, брат, да ты опять за свое, – протянул Джеронимо. – В который раз начинаешь этот разговор.