Вздохнув при мысли, что ему приходится передвигаться по городу с такими хитростями, Франческо быстро зашагал к дому мадонны Лии…
– Мой милый Франчо! Как долго я тебе ждала! – воскликнула она, покрывая его лицо поцелуями. – Я так скучала по тебе, а ты все не шел и не шел… Скидывай же скорее плащ, скидывай шапку и садись к огню. Дай мне твои руки, я согрею их своим дыханием, – боже, какие они холодные! Мой милый Франчо, ты замерз?
– Нет, на улице не так уж холодно, – сказал он, – но мне пришлось спасаться от мальчишек, они мне проходу не дают; я почти бежал, чтобы скрыться от них. Мне жарко, а руки застыли от ветра, – ветер сегодня сильный. И как эти мальчишки не мерзнут, целый день шатаясь по городу?
– Да бог с ними, с мальчишками! – в сердцах проговорила Лия. – Они, как попугаи, повторяют то, что услышали… А может быть, ты хочешь принять ванну? Я помылась перед твоим приходом, и еще осталась чистая теплая вода. Хочешь, я сама вымою тебя?
– Разве я ребенок? – смутился Франческо. – Я никогда не слышал, чтобы женщина мыла мужчину. Что скажет твоя служанка, если увидит такое?
– Не беспокойся, в доме никого нет, кроме нас, – улыбнулась Лия. – Я отпустила служанку на праздник в ее деревню. Мы крепко запрем дверь, и можем делать все что хотим. Ну же, не противься, снимай камзол и штаны, глупенький мальчик… Хотя бы на время забудь то, чему учила тебя твоя мать, и чему тебя учат в церкви…
Вымытый и обессиленный любовными ласками Франческо лежал на роскошной кровати Лии и медленными глотками пил вино из чаши. Лия лежала на боку возле него и шаловливо щекотала Франческо.
– Что, хорошо тебе было? – спрашивала она, смеясь. – Запретный плод самый сладкий. Святые отцы отлично это знают, потому и запрещают вкушать запретные плоды: если все начнут лакомиться этими плодами, кому нужны будут молитвы?
– Перестань, – лениво сказал Франческо. – Мало на тебя накладывали епитимью?
– Ах, как мне все это надоело! – в сердцах вскричала Лия, садясь на кровати и прикрываясь одеялом. – Почему я не могу жить так, как хочу? Священник в церкви говорит обо мне бог весть что; ассизцы шарахаются от меня, как от прокаженной.
– Выходи за меня замуж, – Франческо взял ее руку. – Толки разом прекратятся, ты станешь почтенной жительницей города.
– Ты опять о своем, – Лия выдернула руку. – Сколько раз тебе говорить, что замуж за тебя я не пойду. Твой отец никогда не согласится на наш брак, а твоя мать проклянет и меня, и тебя, если мы женимся.
– В крайнем случае, мы можем жениться и без их благословения, – заметил Франческо.
– И бежать из Ассизи? – Лия лукаво поглядела на Франческо.
– Пусть так, – твердо сказал он. – В мире есть и другие города.
– Но на что мы будем жить? Моих денег надолго не хватит: я привыкла жить, ни в чем себе не отказывая, – продолжала дразнить его Лия.
– Ты ни в чем не будешь нуждаться, – ответил Франческо. – Я буду работать день и ночь, я сумею обеспечить тебя.
– Ты мой золотой! – Лия взъерошила его волосы и поцеловала в лоб. – Вот как ты меня любишь!.. Но замуж за тебя я не пойду; я уже была замужем – ничего хорошего.
– Сравнила, – сказал Франческо. – Твой старый муж, – и я!
– Да, ты был бы не просто мужем, но любимым мужем, но я вовсе не желаю взвалить на себя обязанности жены, а тем более, матери, – возразила Лия. – Мои подруги, которые вышли замуж почти одновременно со мной, теперь превратились в старух. Им еще нет двадцати пяти, но они одряхлели и состарились от частых родов; их извели постоянные заботы по дому; они стали сварливыми и злыми от проделок своих мужей. А посмотри на меня, – она откинула одеяло, – кто скажет, что я не стройна, не красива, что я не подобна богине любви? А моя кожа? Потрогай ее: чувствуешь, какая она шелковистая, упругая и гладкая? Все мужчины нашего города сходят от меня с ума, а кто из моих замужних подруг может похвастаться тем же?
– Но разве ты не хочешь иметь детей? Что может быть важнее этого для женщины? Разве не в этом ее главное предназначение, установленное Господом? – спросил Франческо.
– Дети? – переспросила Лия. – Да, мне хочется иметь детей, но не сейчас. Когда-нибудь, позже…
– Смотри, чтобы не было слишком поздно, – сказал Франческо.
Лия засмеялась:
– Ты говоришь, совсем как моя мать: она тоже убеждает меня выйти во второй раз замуж и рожать детей, пока не поздно. Однако у меня есть и другая наставница – моя тетка. Ты не поверишь, но она вышла замуж, когда ей было уже под сорок, а в сорок три родила двойню. До этого тетушка вела развеселую жизнь, в которой было много мужчин; последний любовник был на двадцать лет моложе нее. Теперь она заделалась ханжей, не вылезает из церкви и все время талдычит о нравственности, но я сомневаюсь, что она сильно переменилась. Кто знает, не грешит ли она тайком и не наставляет ли рога мужу? Я почему-то не верю в христианское воскрешение ее души.