– Клянусь муками Спасителя, это сукно такое же, как в прошлый раз, – Франческо перекрестился. – Клянусь святым Иеронимом, у нас честная торговля, мы никогда не обманываем покупателя, а тем более, такого уважаемого покупателя, как вы, синьор Сильвио.
– А я клянусь слезами Богородицы, что нынешнее сукно хуже прежнего, и я не дам за него больше десяти золотых сольдо, – продолжал упираться синьор Сильвио. – Я и в прошлый-то раз переплатил, а уж в этот переплачивать не собираюсь.
– Нет, это я отдал вам, уважаемый синьор Сильвио, в прошлый раз сукно по дешевке, себе в убыток, – возразил Франческо. – Отец после сильно ругал меня за это.
– Какое мне дело до того, что вас ругал отец? – развел руками синьор Сильвио. – Не могу же я из-за того, что вас ругает отец, покупать у вас сукно втридорога?
– Да пусть отец меня совсем убьет, но я готов отдать вам сукно даром, если хотите знать, – просипел Франческо, утирая нос. – Разве я не говорил вам, что вы для меня учитель в торговых делах и образец для подражания, которому я всей душой хотел бы следовать?
– Э, нет, молодой человек, на такие штуки вы меня не возьмете! – погрозил ему пальцем синьор Сильвио. – Не пойму, как вам удалось это тогда, но сегодня я на вашу удочку не попадусь.
– На удочку? Боже мой, синьор Сильвио, о чем вы говорите! – воскликнул Франческо, вытирая слезы на глазах. – Известно ли вам, что о вас ходят легенды в Умбрии? Не только в Ассизи, но даже в Перудже рассказывают о вашей находчивости, предприимчивости, изобретательности, о вашем непревзойденном умении вести торговлю. Я слышал это собственными ушами, когда был в плену у перуджинцев. Говорят, что вы поставляете сукно самому святейшему папе, и он не берет его ни у кого, кроме вас.
– Да, это правда, – кивнул синьор Сильвио, смягчившись. – А я и не знал, что так известен в Умбрии.
– Вы?! – изумился Франческо. – О, вы чересчур скромны, синьор Сильвио! Как для рыцарей святы и велики имена славных участников первого Крестового похода – графа Раймунда Тулузского, князя Боэмунда Тарентского и его племянника Танкреда, братьев Готфрида Булонского, Эсташа Булонского и Балдуина Булонского, графа Роберта Фландрского, графа Роберта Нормандского, графа Стефана Блуаского и Гуго Вермандуа, сына Анны Киевской и младшего брата короля Франции, – так для людей торгового сословия велико ваше имя, синьор Сильвио! Поверьте, я был в рыцарях, я знаю, что говорю.
– Вы преувеличиваете, молодой человек, – скривив рот в некое подобие улыбки, произнес синьор Сильвио.
– Нисколько! – запротестовал Франческо. – Вы очень уважаемый человек в Умбрии, а уж как вас уважают в Риме, я и представить не могу.
– Но все же четырнадцать золотых сольдо, это слишком много за ваше сукно, – пробормотал синьор Сильвио, явно начиная сдаваться.
– Да нет же синьор! Оно стоит гораздо дороже, и я буду не я, если вы не продадите его в Риме с хорошим барышом, – Франческо хотел сказать еще что-то, но тут рядом послушался гнусавый голос нищего:
– Подайте ради Христа, сколько можете, добрые люди. Хотя бы на кусок хлеба…
Франческо в бешенстве обернулся к нему. Это был местный пьяница, вечно выпрашивающий деньги на выпивку.
– Пошел вон, дурак! – закричал Франческо. – Ты не видишь, мы заняты делом?!
Нищий проворчал что-то себе под нос и побрел по площади.
– В Ассизи разве нет законов, запрещающих нищим попрошайничать, где придется? – спросил синьор Сильвио. – В Риме они могут просить милостыню лишь в определенных местах.
– Нет, у нас им дозволяется попрошайничать повсюду, но только если они не мешают добропорядочным горожанам и не пристают к ним, – ответил Франческо. – Этот бродяга пропил последние остатки ума, коли осмелился встрянуть в наш разговор.
– Вы, ассизцы, слишком добры к подобному отребью, – назидательно заметил синьор Сильвио. – Вот немцы, как я слышал, с ними не церемонятся: хватают и посылают в черные работы. А кто не желает, – тех вешают вдоль дорог для назидания остальным.
– Да, немцы – молодцы… – протянул Франческо, провожая нищего взглядом. – Так что, почтенный синьор Сильвио, вы берете наше сукно за четырнадцать сольдо?
– Что с вами поделаешь, беру, – сказал синьор Сильвио, и его лицо снова стало недовольным. – Из-за своей доброты я всегда терплю убытки.
– Когда прикажете получить деньги? – Франческо.
– Придется подождать. Не думаете ли вы, что я ношу такие деньги с собой? – сказал синьор Сильвио. – Мой зять и слуга ждут меня на постоялом дворе. Деньги, как всегда, у них под охраной.
– Да, ваш зять, я помню, – улыбнулся Франческо. – Так я не прощаюсь с вами?