– Алле, земма!
– Вешайся!
– Сюда иди, чмище!!!
– Ты че, череп, не понял?
Это сначала… Теперь они мармеладные! Не в падлу и поканючить, полебезить перед вчерашними школьниками:
– Петро!!! Поможи! Шо мэнэ тута писать? Я ж ниче́го не помню! Три года со школы прошло!
Сейчас лекция. Аудитория размером на роту. На сто человек. Я никак не могу уснуть. Это особый навык нужен – сидя спать. Клим, курсант Клименок, тоже сначала что-то пишет, потом дремлет. Я толкаю его локтем.
– Игорь. Не могу уснуть.
– Как же ты служить-то потом будешь?
– Ну да… Тяжела замполитская доля…
– Во, смотри, как надо.
Игорь Владимирович упирает деревянную линейку одним концом в стол, другим себе в подбородок. Как ствол автомата упирает в себя суицидник. Засопел. Треск! Линейка ломается, Клим бьется лбом о лакированную столешницу. Окружающие гогочут. Полковник, бубнящий лекцию, слегка повышает голос:
– Товарищи курсанты! Заняться нечем?!
А чем же, твою нудятину слушать? Лекция – как заклинание. Даже после чифиря в сон свалишься. Не спать – вот самое настоящее испытание. Сейчас вот нам читают историю СССР. Зачем она мне нужна, где я эти знания применять буду? На войне? Сидит солдат в окопе, а я ему: «Постой стрелять, послушай лучше про Третий съезд ВКП(б)»! Да меня на штыки поднимут. Или вон уснут во время боя, как Клим. Ересь, ересь несу. Не по-комсомольски все это. Как без истории партии в войне победить? Никак.
К нудным лекциям мы приспосабливаемся. Ленивые, например, сидят на передних рядах. Самые подвижные сзади. В чем секрет? Одни сразу после окончания пары бегут и занимают «спальные» места в следующей аудитории. Ленивые бредут еле-еле. С перекурами. И достаются им места «лобные».
Мы с Климом обычно уповаем на случай. Как сядем, так и сядем. И вот только к лекциям по истории русской, советской и зарубежной литературы я отношусь с должным вниманием. Мчусь на перемене, работая локтями, быстрее, чем молния. Чтоб занять места «на Камчатке». Если сесть впереди – отвалится голова. Этот предмет нам читает милая женщина. Действительно милая. Вот только прозвище у нее Алюминиевые трусы. Красивое лицо, прекрасная фигура, высокий рост. Приходит она на лекции в легком платье, которое на фоне широких окон просвечивается насквозь. Видна великолепная фигура, обтянутая нижним бельем. Может, и не просвечивается, может, это воображение казарменное додумывает, но прозвище вовсе не из-за этого. Голос у нее зычный. И пользуется преподавательница им изощренно. Она то вещает шепотом, то резко вводит в бой все децибелы. Мои перепонки то натягиваются, ловя каждый звук, то обвисают… Резкое повышение звука действует как удар в ухо. Милая дама, а эффект алюминиевый… Через пять минут таких голосовых вариаций у меня начинает болеть голова.
Уютнее всего на лекциях чувствует себя Коля Охотников, небольшого роста поджарый курсант. Он появляется в аудитории за минуту до лекции. Как профессор. Стелет под партами две газеты. Сзади. И ложится спать. Я так не могу. Спать на полу? Нет. Лучше сидя, сгорбившись, положив голову щекой на кисти рук.
– Шура, не спи!!!
А, это ты, сержант… Сзади меня часто садится Пух, извините, младший сержант Пухонин. Тот самый, что принимал мои документы при поступлении, на КПП. Он кладет свою сержантскую длань с грязными когтями на парту. Сверху – свою сержантскую голову. И сразу уходит в нирвану. Из фиксатого рта начинают течь слюни. Что тебе снится, друг? Конфетная фабрика? Или погоны старшо́го?
Каждый понедельник все КВАПУ собирали на плацу.
Впечатляло. Оркестр, торжественный марш. Развод на занятия…
Во время лекции преподаватели редко покидают свою конторку. Боятся нас, что ли? Вцепятся в кафедру, как не умеющие плавать за бортик бассейна. А как? Как им без своих записей, без конспектов, это ж надо знать лекцию наизусть. Или понимать предмет, который они нам талдычат. Короче, на задних рядах мы чувствуем себя в безопасности. Иногда в борьбе с курсантским сном наши педагоги пускаются на старинную хитрость. Произносят тихо и нежно:
– Все, кто спит…
А потом что есть силы рявкают:
– Встать!!!
Обычно мы успеваем толкнуть друг друга. Но бывает, некоторые олухи попадаются. Вскакивают под общий хохот. А чаще не олухи, а так… Сидит какой-нибудь чмырь. Преподаватель зашипит свое «Все, кто спит»… А его и будить никто не собирается.
В общем, учеба началась, но мы уже знаем, как от нее увиливать.
Сержанты. Сержантушки! Разве без вас это служба? Так, театр Сатиры. В КВАПУ мои отношения с «этой категорией военнослужащих» не сложились. С первых дней и ночей. Не со всеми, конечно.