– Эй! Вы что делаете??!!
Проходящие мимо курсанты-стажеры таращат глаза, потом прорываются к лобному месту и расшвыривают толпу.
– Алиев! Алиев!!! Стой! Ты что, с ума сошел?!
– А ну строиться!
Я ухожу в свой сектор. Ну их к черту! Повесят еще! Просто так… Политработнички…
После очередного завтрака нас выстраивают в лагере в большие коробки и ведут на училищный плац. Заводят в огромное здание из белого кирпича. Это учебный корпус. Мы шуршим кедами по мраморным плитам фойе, по белым мраморным ступенькам поднимаемся на второй этаж. Проходим мимо гигантской фотографии офицера, поднимающего в атаку солдат. Внизу подпись: «Комиссар поднимает в атаку».
Наша толпа затекает в огромный лекционный зал. Командиры суетятся, настраивают нас на первый экзамен.
– Так, рассаживаемся! Вы! Оба, сюда! Сели! Так, а вы сюда! Але!!! Заполняем свободные места! Бегом!
Я проскальзываю задницей по скамейке, замираю в позе мыслителя и зыркаю по сторонам. Лекционный зал мест на пятьсот. Ряды длиннющих столов лавиной спускаются откуда-то сверху к кафедре вниз, как по склону горы. Все устроено так, чтоб каждый сидящий в зале был на виду. На столах разложены проштампованные экзаменационные листки.
Итак, экзамен по русскому и литературе. Начинаю действовать! Едва какой-то полковник дает нам три часа и объявляет, что время пошло, я рисую на заглавном листе мужской член с большими авиационными крыльями. На это уходит не более тридцати секунд. Аккуратно складываю листок. Остальные вокруг пыхтят, морщат лбы. В аудитории жарко. Скучаю, жду. Мне вспоминается комиссар на фотографии. Его широко раскрытый рот и рука с пистолетом, вскинутая вверх. Чур меня! Пытаюсь сидя заснуть. Ловлю на себе удивленный взгляд шагающего вдоль рядов контролирующего офицера.
– Так! Сдаем работы!!!!
Сдаю и я. Жалко, что результатов надо ждать целые сутки.
А я уже представляю себя выходящим из КПП. Вдыхающим воздух свободы. Тянется, тянется время… Родителям пока ничего сообщать не буду. Зачем их расстраивать? Поступлю в ВОКУ и сразу же позвоню. Из Орджоникидзе. Чтоб не выковыряли меня из пехоты раньше времени. Хотя при наших-то связах… Может, зимой позвонить?
Догорает день. По ночному лагерю медленно перемещаются тени. Патруль. У нас все по-взрослому. Вот только что охранять? У нас ни боеприпасов, ни оружия. Вещи личные? Так их днем прут, пока все на экзаменах. Наверное, это кто-то из двоечников. Отчисляют, вот они и кидают остающимся последнее «прости». Я не такой. Завтра я попрощаюсь со всеми культурно. Скажу сержанту Куренному спасибо за недолгую военную науку, отвешу пендаль его помощнику Столбову и в поход!
Сон уносит меня «в свою страну оленью»… Нежно… Сквозь годы… Я опять маленький… Я грудничок… Мама укачивает меня на руках… Я дома… Наша люстра в большой комнате кружится вокруг меня…
– Подъем! Строиться! Шевелитесь, блядь!
Боже мой. Я все еще на абитуре. Разлепляю ресницы, сползаю со своего пыльного ложа и последним выбираюсь на воздух. Демонстративно плюю в сторону строя и возвращаюсь в палатку. Скатываю матрас и встаю в длинную очередь понурых неудачников. Надо сдать казенные вещи в каптерку в обмен на документы. Блин, вот толпа… Человек сто режут после первого же экзамена. И в этой толпе один я, как дурак, улыбаюсь, обнимая и прижимая к животу скрученный матрас. Взять бы и отдать его кому-то из других двоечников. На, мол, будущий комиссар, не вешай носа, учись, не подводи меня, своего благодетеля.
– Сладков! Абитуриент Сладков!
Не понял… Кому я тут знаком? Оглядываюсь. Полковник. Рубашка, галстук, фуражка. Небольшой животик. Я нагло киваю, мол, в чем дело?
– Сладков, вы что тут с матрасом?
– У меня «два». По сочинению. Уезжаю.
– Товарищ абитуриент, у вас «четыре».
Мои губы сомкнуты, но я аккуратно хохочу. Вот чудак-человек. Довожу ему данные четко, доходчиво, вылупив глаза и покачивая головой.
– «Два», товарищ полковник. «Па́ра». Я домой уезжаю.
– Вы что, не поняли?!! Матрас на место и на зарядку! У вас «четыре»!
Дурное предчувствие. Дыхание перехватывает. Я грубо расталкиваю матрасом печальных счастливцев. Вот он, стенд с результатами экзаменов. У меня слабеют колени. Сладков – «четыре». Мистика…
Минут пять сижу в курилке, уставившись в одну точку. Потом закидываю матрас на свою койку и отправляюсь на ненавистную зарядку. Догоняю рысцой свой взвод на втором круге на стадионе. Сержант Куренной смотрит на меня как на привидение.
– Товарищ сержант, можно встать в строй?
– Можно Машку за ляжку! Вперед!