Погодка немного кривая,
Три с лишним недели до мая,
Лет тридцать, наверное, с лишним
До сделаться грохоту слышным.
8.04.11
«Совсем настой, всё так и есть — на шишках…»
Совсем настой, всё так и есть — на шишках,
Еловый, говорю, еловый.
И ящерицей электричка
Но необычной — двухголовой.
Но рвенье видов, так и быть — на части,
На: слева, справа и дорога.
Озёра в уточкиной власти,
Зенит во власти полвторого.
Держи совок покрепче, скоро сор
Повыметут из голубых сусеков,
Позор нам, говорю, позор,
Варяги — в нас, но слишком — не из греков.
А что в окне мелькают виды сопок,
Так это телеграфные столбы
Наслушались преданий о европах
И возражают тундрой якобы.
9.04.11
«за нашим домом сразу — домино…»
за нашим домом сразу — домино,
куда ни ткни: зашлёпают, и — рыба.
за нашим домом сделано темно
из головы о нём стереотипа.
вода за домом модничает ямкой.
так не бывает, но сегодня — так.
самец свинца размахивает самкой,
и редкий шар — не шар на проводах.
зловещий ковш ворочается в точках.
как домино — так сразу этот ковш.
за нашим домом: тёмное в комочках,
комочки — то, как медленно идёшь.
что представляешь — видимо кротам,
едва икни — сбегаются ознобы.
им по спине, лодыжкам и локтям
забраться вверх — поскатываться чтобы.
двойным узлом — мозаика корней.
разинув суп — наметившийся овощ.
и так темно, что если бы темней,
то из него кромешное готовишь.
когда травинка — слуха казначей,
возможен гром без молнии до грома,
на тучный китель звёздочки нашей,
так восхожденью скатится синхронно.
невольный дубль орбит и говорят,
шептанье пней, тропы обивка глушью,
куда ни вглубь — мельчания парад,
куда ни вплавь — и вброд бы было лучше.
25.12.11
«Помирилась мастерская с выходными…»
Помирилась мастерская с выходными,
Кулаками круглыми не машет,
Не выходит покурить портными,
Это где-то радуются, значит.
Это где-то пухлые с разбега
Малыши взбираются на папу,
Это сено носится к телегам,
Лошадёнкой — яблочные крапы.
Значит, тон соломенным настилом
Взят, — едва ли не нравоученье, —
В разговоре с косами. Прости, но
Это значит — я теперь ничейный.
И ничто, чего бы я отныне
Ледяным вниманьем ни коснулся,
Не выходит покурить портными,
Не тревожит медленного пульса.
26.02.11
«Тем плохи мысли завтра о вчера…»
Тем плохи мысли завтра о вчера,
Что как бы исключают промежуток.
Особенно когда по вечерам,
Когда мой нерв издёрган и не чуток.
Особенно когда темно,
А на столе — чего-нибудь покрепче,
А над столом — горит трогательно,
А за столом — я сам себе и лепший.
Когда раствор на спирте мелодрам
Отчаянно не по карману,
Когда глазунья истинна, как храм,
И соль в руке, и корочка румяна.
Когда всего за час до этих схем:
Багет был тестом, щерился наушник
Квартетом гетца непонятно с кем, —
Наверняка из чёрных и из лучших.
Особенно, учитывая, чтец,
Тяжёлой к звуку ревности исполнен.
Себя откроешь — тут же бестелес,
Отложишь — вновь не выспался, и — полдень.
Так прошлых дней ведут себя, как будто
Им не хватает плоского экрана,
Хвосты размытые. А солод перепутан
Со всем, к чему прикладывалась рана.
Примерно так юродивости скал
Слух океана противопоставлен
И как бы змея ты ни запускал,
Не он исчезнет — только высота в нём.
24.02.11
Север
Кожуру мошкары отодрав от дубрав
И морошкой шепча продолжение кочкам,
Я вобрал очевидное Севера — нрав,
И сомнительный холод его — понарошку.
Молоко неглубокое хрупкой лыжни,
Суетливую лесть солнцепёку проталин
Я вобрал, и как вешние воды за «шни»
Выступают узнал, и как я — выступаем
За полярные ночи, за валенки вдруг
Натянуть и бежать со старинною клюшкой,
Я узнал, что летит — каучуковый круг,
А лежат — это руки мои под подушкой.
Мне коней переправа меняла легко,
И не всё, чем закусывал, было — удила,
Неглубокое, помнишь меня, молоко?
Я — бежал, а лыжня подо мной — проходила.
Я со временем скорости наших кровей
Уравнял, перевёл на язык редколесья,
Знать бы, кто оказался при этом первей:
Север мною — не весь, или Севером — весь я.